Миг жизни - [14]

Шрифт
Интервал

— И-эх! Е-еще-х! — кричал он надрывно. Дыхание сбилось. Он взмок. — И-эх!..

Цепь поскрипывала все напряженнее. Решетка не двигалась. Метелев вновь ощутил внутренний панический подвыв. Стремглав бросился к колуну и, не владея собою, заорал, перекрикивая метель:

— Рубить! Руби-ить сетку! Живо!

И метнулся с колуном к проему подводящего канала. В спешке, сначала неприцельно, с силой опустил колун в воду. Брызгами обдало ноги. Лавсан тут же промок. Колун пробил сетку в середине сверху, застрял. В горячечном раздражении с трудом выдернул. Стал бить расчетливее. Брызги летели так же сильно. Икры обхватил ледяной холод. Подскочил Крончев с пешней, которой отбивали лед, намерзающий зимой на створках градирни. Дело пошло быстрее, и брызг меньше. Пешней обрубили сетку вдоль верхней стороны рамы и на полметра вниз с каждого бока. Толкнули пешней в середину — мощный поток воды устремился в канал. Свет переноски упал на поток у самого прорана, и стало видно, как вода в самом начале профилируется рванинами сетки, затем выравнивается в монолитный сплошной вал и с низким волноватым гулом сливается с потоком воды в канале. Метелев и Крончев стояли несколько мгновений как завороженные.

— Ну, теперя попрет… — успокоенно сказал сантехник.

— С грязью и лохмотьями краски… — заметил Метелев.

Они переглянулись и без дальнейших слов, поняв друг друга, побежали к стенке арматурной будки, к которой были прислонены две запасные защитные решетки. Принесли и вставили решетку в запасной паз.

— Возьми ее на таль и не давай примерзать, — сказал глухо Метелев, стараясь сдерживать дыхание и не показывать не спавшее еще волнение. — Расхаживай ее, мамочку… И стоять до конца смены… — он глянул на часы. Четыре сорок утра. — Я побежал на пульт управления. Там сейчас туго… Вода в канале на исходе…

Метелев прислушался было, пытаясь уловить сквозь завывание пурги шум горящего огнями огромного энергоблока, но тщетно.

— Не боись, Виталий Иванович… Теперя все, — голос Крончева излучал верность и признательность.

Метелев побежал к энергоблоку. Замерзшие штанины промокшего лавсанового комбинезона с жестяным звуком скрежетали друг о дружку. Он вбежал в здание с плохо скрываемым чувством подъема и где-то даже проклюнувшейся радости.

«Победа, факт!.. Уже который раз… Держись, Афоня! Твой звездный час, Валерка!..»

Он прыгал через ступени, мокрый, в ватнике и ушанке. Взлетел на пятый этаж. Гулко шлепая одеревеневшими ногами, пронесся по стометровому коридору и вбежал в помещение пульта управления.

Позы Валерки Сечкина и Сани Афонина выражали предельное напряжение и были достойны скульптуры. Красные лица крайне встревожены. Валерка давил кнопку КОК (комплексное опускание кассет СУЗ) и одновременно прикрывал дроссельные клапаны, поддерживая давление в реакторе. Афонин дожимал регулятор скорости турбины, снижая электрическую нагрузку.

«Еще не КОКнулись… Держатся, черти!.. Пятнадцать мегаватт активной мощности… — Метелев внутренне поаплодировал. — Молодцы мальчики!»

Режим на всех самописцах валился вниз. Давление на напоре циркнасосов прыгало в пределах полутора-двух атмосфер. Надрывался телефон диспетчера энергосистемы.

«Еще ничего… Можно жить…» — мелькнуло у Метелева. Он взял трубку.

— Что случилось?! — кричал диспетчер. — Почему валится мощность?!

— Я останавливаю станцию, — усилием воли сдерживая клокочущее в груди волнение, сказал Метелев.

— Почему без предупреждения?!

— Авария, диспетчер! Позвоню позже! — жестко отрубил Метелев и бросил трубку.

На пульте управления атомной электростанции царила та напряженнейшая атмосфера балансирования на волосок от катастрофы, которая насыщает ощущением полноты жизни каждого участника на долгие дни и недели.

— Дави, дави, Саня! — кричал Метелев. — До холостого хода! Надо удержаться! Скоро будет вода. Будет вода, парни! Так… Отключились от системы…

Произошла перехлопка контакторов системы обеспечения собственных нужд электростанции. Подсело на мгновение и вновь восстановилось напряжение. Зуммер от Буркина. Метелев схватил трубку, краем глаза отметив, что вакуум в конденсаторе турбины шестьдесят процентов. Стало быть, вода еще есть! Услышал в капсуле, что на щите электриков Шумновато, долбают контакторы… По-военному четко, с легкой хрипотцой в голосе Буркин докладывал:

— Виталий Иванович! Произошла перехлопка энергоснабжения собственных нужд на резервный трансформатор!

— Как дела? — спросил Метелев.

— По электрике пока норма, Виталий Иванович… А что происходит?

— Авария! Будь на товсь! — сказал Метелев и бросил трубку.

Зуммер от Семенова:

— Отключил выпарку. Техвода на нуле…

— Оборудование цело?

— Полный порядок!

«Молодец милиционер!» — мысленно похвалил Метелев и добавил:

— Организуй контроль жесткости теплоносителя в реакторе. Будет тридцать микрограмм — звони, бросим аварийную защиту…

— Есть!

«Ах, как хорошо живется в такие минуты!»

— Давление! — заорал Афонин. В глазах радость. — Качки в пол-атмосферы! Есть вода! Ура!..

— Постой, Афоня, не спеши фанфарить… — пробурчал Сечкин. Но где-то в глубине, на фоне его напряженного лица и недовольного голоса, просвечивал спад напряжения.


Еще от автора Григорий Устинович Медведев
Чернобыльская тетрадь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ядерный загар

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дьявол Цивилизации

Новая книга Григория Медведева, автора хорошо известной читателю «Чернобыльской хроники», включает цикл новых рассказов, повесть о трагически завершившемся эксперименте «Горячая камера» и очерк «После Чернобыля». В центре авторского внимания — наш современник, человек, как правило, поставленный в ситуацию экстремальную. Герои Медведева вынуждены делать выбор, который предопределяет самое главное — право на жизнь.


Энергоблок

"После Чернобыля нет нужды разъяснять читателям, сколь остра и злободневна сегодня проблема: «Человек и АЭС», «АЭС и окружающая среда». Повесть «Энергоблок» об этом. В центре ее — начальник отдела радиационной безопасности В. И. Палин, всю жизнь отдавший атомной энергетике. Центральное событие повести — пуск атомной станции в тот момент, когда АЭС не готова к пуску; и расплата за торопливость — радиоактивное заражение водоемов, окружающего пространства и помещений самой станции.".


Рекомендуем почитать
Сердце помнит. Плевелы зла. Ключи от неба. Горький хлеб истины. Рассказы, статьи

КомпиляцияСодержание:СЕРДЦЕ ПОМНИТ (повесть)ПЛЕВЕЛЫ ЗЛА (повесть)КЛЮЧИ ОТ НЕБА (повесть)ГОРЬКИЙ ХЛЕБ ИСТИНЫ (драма)ЖИЗНЬ, А НЕ СЛУЖБА (рассказ)ЛЕНА (рассказ)ПОЛЕ ИСКАНИЙ (очерк)НАЧАЛО ОДНОГО НАЧАЛА(из творческой лаборатории)СТРАНИЦЫ БИОГРАФИИПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ:Заметки об историзмеСердце солдатаВеличие землиЛюбовь моя и боль мояРазум сновал серебряную нить, а сердце — золотуюТема избирает писателяРазмышления над письмамиЕще слово к читателямКузнецы высокого духаВ то грозное летоПеред лицом времениСамое главное.


Войди в каждый дом

Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.