Мифы, предания и сказки фиджийцев - [5]

Луту-на-сомбасомба и Нденгеи, несомненно, были связаны в сознании фиджийца: в установлении соотношения между ними была какая-то необходимость. По одним легендам, Нденгеи оказывается на Фиджи много раньше Луту; по другим, он — советник Луту-на-сомбасомба, т. е. дух существенно ниже его рангом (есть, впрочем, и компромиссная версия о том, что великий змей Нденгеи и Нденгеи, приплывший с Луту-на-сомбасомба на лодке Kay-ни-тони, не имеют между собой ничего общего [39, с. 176]); по третьим, он и Луту прибывают на Фиджи одновременно, но разными путями и, естественно, находятся в непрестанном соперничестве. Приплывают по океану на Вити-леву и другие родоначальники фиджийцев, например Нгиза-тамбуа (см. № 85), предок явусы ноэмалу. Но даже если собрать все явусы, возводящие свое происхождение к предкам, приплывшим на Фиджи с других земель, то останется много иных, чьи предки, как окажется, жили на Фиджи всегда. Так, Э. Гиффорд противопоставляет семьдесят четыре явусы, спустившиеся с фиджийского Синая, пятистам восьмидесяти девяти, не возводящим свое происхождение к духам горы Кау-вандра [39; 40]. Заманчиво думать, что если и не все, то хотя бы большинство из тех, кто жил на Фиджи всегда, и есть низкорослые на-лека, вели и другие крошечные герои, оттесненные завоевателями и оставшиеся только в легендах. Но ведь легенды о Нденгеи, Луту-на-сомбасомба, Нгиза-тамбуа принадлежат их потомкам, именно тем, кто настаивает на происхождении от легендарных предков. Отчего же не возвеличить своих героев (и лодки у них длины невероятной, и сила у них необычная: деревья гнут одной рукой, и воины они непобедимые) и не принизить — в прямом смысле слова — тех, кто противопоставлен им? Желание отнюдь не сугубо фиджийское — общечеловеческое: гипербола вообще несложный, но беспроигрышный прием сознания и творчества — чтобы сделать нечто необычным, достаточно попросту увеличить его размеры.

Итак, новые меланезийцы обосновались в первую очередь на востоке; кое-где на западе они оттеснили старожилов в горы (ср. [24, с. 44], где указывается, что меланезийцы западной части Ви-ти-леву, несомненно, были первыми на Фиджи). После появления носителей керамики с прочерченным орнаментом жизнь на островах в течение нескольких столетий развивалась по своим внутренним законам, и поэтому заранее обречена на провал всякая попытка напрямую искать в фиджийском обществе и фиджийской культуре только черты, привнесенные извне. Предания и легенды рассказывают о многочисленных усобицах, заговорах, осадах и штурмах крепостей; может быть, хотя бы часть из них — отголосок тех времен, когда фиджийская река жизни бурлила, петляла и уходила вспять. Но предания ненадежны, и следует честно признать, что о Фиджи до колонизации, т. е. до конца XVIII в., известно очень мало.

По-видимому, незадолго до колонизации, до начала исторического времени, на Фиджи встретились местные меланезийцы и полинезийцы с Тонга и Самоа, приплывшие на запад в поисках новых земель и новых сфер влияния. Встреча на своеобразной этнической границе, какой являются Фиджи, дала поразительный результат — фиджийскую материальную культуру нового времени, превосходящую культуру западных меланезийцев, а в чем-то и культуру полинезийцев (быстро переняв у восточных соседей умение строить лодки и дома, фиджийцы превзошли их в этом искусстве).

* * *

Эпоха великих географических открытий лишь слегка задела Фиджи, проплыв мимо кораблем Тасмана и затем предав острова забвению на полтора века...

В 1642 г. генерал-губернатор Голландской Ост-Индии, авантюрный, хитрый и изобретательный Антон Ван-Димен[4], поручает способному и уже хорошо зарекомендовавшему себя Абелю Янсзону Тасману возглавить экспедицию по исследованию южной части Тихого океана. Австралия, влекущая к себе умы Terra australis incognita, уже была открыта Виллемом Янцем (Янсзоном) в 1606 г., но о ее размерах, очертаниях берегов, природе, населении ничего не было известно.

14 августа 1642 г. из порта Батавия (ныне Джакарта) выходят корабли Тасмана — "Хемскерк" и "Земан". Вместе с ним в плавание отправляется его опытный штурман Франс Якоб Вискер. В феврале 1643 г. Тасман, еще полный впечатлений от увиденных островов Тонга, обнаруживает в своем движении на запад острова Лay и называет их островами Принца Вильгельма (Виллема).

Путь, последовавший за этим, был усеян рифами, подводными камнями, мелями — их Тасман назвал Мелями Хемскерка, — и мореплавателям было не до впечатлений. В большом напряжении экспедиция миновала риф На-нуку, прошла мимо острова Тавеуни, преодолела опасный пролив между островом Вануа-леву и островами Нуку-мбасанга, Нуку-мбалати, Нуку-се-ману и проследовала дальше на запад. После того как опасные мели и рифы были позади, Тасман записал в своем путевом журнале: "Главный штурман [Вискер] полагает, что Острова эти, где были еще вчера, что это Острова, означенные на большой карте на юго-запад от Гоорновых Островов" (цит. по [86, с. 174]). По-видимому, штурман мог соотнести эти острова только с Эспириту-Санто и соседними (открытыми де Киросом в 1606 г.), так как на карте Гесселя Герритса (1628), которой пользовался Тасман и о которой идет речь, они показаны к юго-западу от островов Хорп. Карты, оставленные Тасманом, очень точно отражают положение островов Фиджи, мимо которых шли его суда. Однако ничего о самих островах великий голландский мореплаватель не рассказывает: скверная погода и трудности пути заслонили от него какую-либо экзотику, да и интерес к каким-то мелким островам у человека, поглощенного великими мыслями об Австралии, естественно, был весьма невелик.