Мифы, предания и сказки фиджийцев - [3]
Острова Лау (Восточные)
По-видимому, за первоначальным заселением больших островов последовало долгое и непростое их освоение, причем отдельные группы первопоселенцев были скорее всего разобщены. Естественно, что селились гончары лапита в первую очередь на побережьях, в долинах рек.
Напрашивается вопрос о том, были ли мореходы из Юго-Восточной Азии первыми людьми на Фиджи? Скорее всего ответ на этот вопрос будет утвердительным, хотя на этот счет имеются разные мнения [1, с. 280-281]. Существует гипотеза (см., например, [30, с. 2; 31, с. 57]) о том, что носители лапита вытеснили (или оттеснили) с фиджийских земель низкорослых курчавых людей, чья культура не могла соперничать с новой. Темнокожие карлики, по мнению сторонников этой гипотезы, были предками современных папуасов. Однако, во-первых, находки последних лет все больше помогают оставить иллюзии о папуасском примитивизме [41; 101], а во-вторых, никаких указаний на то, что папуасы добрались до Фиджи, нет, разве что фиджийские сказки о пугливых малютках луве-ни-ваи (ср. № 46), крошках-вели [23, с. 88] или народце на-лека (букв, "низкий, низкорослый"), навсегда исчезнувшем с лица Фиджи. В таком случае, впрочем, можно считать папуасов предками современных гавайцев, обожающих рассказы о крошках-менехуне [18, с. 506, 638], или лилипутов — предками всех тех, у кого есть сказки об эльфах... К тому же, как мы увидим, машина времени фиджийских мифов не быстроходна и добирается лишь до относительно недавних событий нового времени. Трудно поверить, чтобы устная традиция оказалась настолько избирательной, чтобы сохранить рассказы о папуасах, живших на Фиджи задолго до новой эры (и затем перейти сразу к делам нашего тысячелетия), и настолько прочной, чтобы вообще закрепить их. Возможно, рассказы о на-лека соотносятся с более поздним временем (наступлением третьей археологической фазы), но и тогда низкий рост местных жителей, встречающихся на берегу с вновь прибывшими и тотчас обращающимися в бегство, не стоит принимать на веру: перед нами обычный прием фольклорного преуменьшения.
Носители культуры лапита оказали наибольшее влияние на формирование восточных фиджийцев. В истоках их культура была настолько близка западнополинезийской, что это даже дало основания для предположений о заселении Фиджи не с запада, откуда распространились гончары лапита, а с Тонга или Самоа. (Впрочем, здесь отрывочная или устная традиция оказывается на стороне современных археологов: по некоторым преданиям, на востоке Фиджи, в частности на фиджийской Ultima Thule — островах Оно, — до прихода тонганцев жили "бронзовые люди" [50, с. 45]).
В первой половине — середине I тысячелетия до н. э. на Фиджи появились меланезийские группы с запада[2]. Если гончары лапита шли северо-западным путем, то эти группы, вероятнее всего, двигались южнее и на Фиджи попали с Новой Каледонии (это лишь гипотеза, окончательно пока не доказанная). Эта волна иммигрантов принесла на Фиджи культуру штампованной керамики и керамики с отпечатками лопатки (керамики, орнаментированной штампом и ударами специальной резной лопатки, см. [1, с. 287-289]). По-видимому, гончары-"штамповщики" прибыли примерно в те же районы, что и гончары лапита, на побережьях частично смешались с ними, а кроме того, заселили и часть внутренних районов на больших островах. Стоянок, на которых есть штампованная керамика и керамика с отпечатками лопатки, на Фиджи немало, и, возможно, меланезийцы — носители этой культуры были более многочисленны, чем их предшественники-"лапитоиды". Один из представительных памятников — поселок На-вату на севере Вити-леву. В На-вату (ранний слой датируется 50 г. до н. э.) обнаружена не только характерная керамика, но также тесла, украшения, куриные кости. Обнаруженные в памятниках свиные кости указывают либо на охоту за кабанами, либо на начало одомашнивания свиней, а находки человеческих костей связываются с уже возникшей практикой ритуального каннибализма.
Носители керамики с отпечатками лопатки уже умели ловить рыбу не только на крючок, но и сетью (на стоянках найдены каменные грузила для сетей), делали кокосовое масло и, вероятно, учились культивировать Aleurites toloba и Раrinarium laurinnm (оба эти растения составляют важные компоненты в изготовлении кокосового масла). В этой фазе появляются культивируемые бананы, развивается плетение.
По-видимому, отношения между гончарами лапита и носителями второй керамики складывались сравнительно бесконфликтно: группы продолжали существовать в относительной изоляции друг от друга и под фиджийским небом места еще хватало (хотя надо сказать, что такую идиллическую картину рисует нам скорее наше незнание, чем реальность). По языку первопоселенцы-"лапитоиды" и новые мигранты были, вероятно, относительно близки; с гончарами лапита и гончарами-"штамповщиками" и связывается формирование двух близкородственных языков, восточного и западного фиджийского (весьма рано распавшихся на диалекты).
Идиллическому существованию по обе стороны гор на Вити-леву положили конец новопоселенцы II тысячелетия, так называемые носители керамики с прочерченным орнаментом. Первые памятники керамики с прочерченным орнаментом, третьей после керамики лапита и штампованной керамики, обнаружены Э. Гиф-фордом в Бунда (ошибочная русская транслитерация — Вуда) на, западе Вити-леву; они датируются 1100 г. н. э. Новая культура попала на Фиджи, всего вероятнее, с Новых Гебрид и Новой Британии. Носители этой культуры кормились рыболовством и земледелием, держали свиней, домашнюю птицу, занимались собирательством, умели выделывать тапу, набивали ее (по-видимому, до них набивка тапы на Фиджи не была известна). Закругленные с углов основания своих жилищ, достигавших метра в высоту, они обкладывали тесаным камнем. Им, несомненно, была известна практика ритуального каннибализма.
