Мифы о русской эмиграции. Литература русского зарубежья - [8]
Так или иначе, начиная с первых дней после Второй Мировой, в Европе и Америке (а потом и в Австралии, и на Дальнем Востоке) возникала антикоммунистическая русская пресса, в том числе монархическая.
Монархисты в основном постепенно группировались вокруг двух органов, «Наша Страна» в Аргентине и «Знамя России» в США (я активно участвовал в обоих).
Об этом и сейчас не жалею. Если бы надо было бы начинать с начала – повторил бы. Если бы хватило мужества…
Но тогда, в минуты, когда оно оказалось необходимым, оно, слава Богу, у меня нашлось.
Как и у моих товарищей по несчастью, которых с гордостью могу назвать коллегами по «Нашей Стране», и которых, увы, уже нет на свете: Бориса Ширяева, Бориса Башилова, Лидии Норд и многих других.
«Наша страна» (Буэнос-Айрес), 12 января 2008, № 2835, с. 6.
В послевоенном Париже
Париж, куда я попал в 1945 году, это был Париж жуткой эпохи Libération. Французы свирепо уничтожали своих, обвиняемых в сотрудничестве с немцами (часто ложно и несправедливо). Мы, новые эмигранты, согласно ялтинским соглашениям, подлежали поголовной выдаче. К чести французских чиновников, им (кроме коммунистов) подобные преследования претили. Они требовали бумажки, доказывающей, что человек не является бывшим советским подданным; но очень-то разбираться в ее качестве они и не умели, и не слишком хотели.
Поэтому подсоветских не было. За исключением не слишком многих, кто сам желал вернуться на родину, или был неспособен справиться с трудностями (все же не малыми). В остальном, мы все стали турками, поляками, западными белорусами или украинцами, на худой конец старыми эмигрантами. Вот почему все статистические исследования о числе людей, не согласившихся возвращаться домой, неизбежно фальшивы и не соответствуют никакой реальности.
Итак, официальные власти были для нас относительно не худшей угрозой. Страшно было другое. Франция, в силу союза с СССР, предоставила советским миссиям вылавливать и безнаказанно хватать всех, кого оные уличали или подозревали в том, что те жили до начала войны на территории, где царствовал Сталин и аггелы его.
Пойманные попадали в страшный лагерь Борегар под Парижем, и оттуда спасения уже не было.
Опять же, большевикам заниматься охотой на изменников (какими они всех нас считали) оказывалось не столь уж легко: Франция оборачивалась для них непролазными джунглями.
Но тут у них нашлись верные, ретивые помощники, в лице новоявленных советских патриотов из первой эмиграции. Сии иуды старались не за страх, а за совесть – и не даром: им, в советском посольстве за каждого уловленного по их доносу платили крупную сумму.
В семье не без урода. Позорное, черное время для белой эмиграции был этот период: на поверхность всплыло все самое скверное, что в ней имелось… Происходило (как формулировали антикоммунисты) хождение из Голгофы в Каноссу, иначе говоря, явка достаточно крупных эмигрантских деятелей с повинной в советское посольство. Ходили, в том числе, митрополит Евлогий, философ Бердяев[22], даже Бунин (который, впрочем, быстро одумался).
Помню толпу, сгрудившуюся вокруг посольства на улице Гренелль, где ренегатам выдавали красные паспорта. Сборище, однако было разнородным: многие пришли из любопытства.
Пошел и я. Сперва в человеческой куче, а потом даже взобравшись на цоколь фонарного столба, я этой публике кое-что рассказал о жизни в большевицком раю. У меня обнаружился союзник, до того мне незнакомый молодой латыш Петерс (позже он участвовал в различных антикоммунистических акциях русской эмиграции). Положение наше было небезопасное. Но враги ничего не решились сделать: главным образом потому, что состав присутствовавших был, как я говорил выше, разнообразный; так что применять методы физического воздействия не представлялось удобным. Даже проследить нас не сумели.
Для меня тогда дело обстояло ясно: раз нельзя больше против большевиков бороться с оружием в руках, – надо бороться с трибуны и в печати.
Русская печать-то пребывала в Париже в руках все тех же совпатриотов; они издавали несколько газет, – «Русские Новости», «Советский Гражданин», даже юмористическую газету «Честный Слон». А антикоммунистическую прессу представлял только крайне скромный по размерам журнал народного социалиста С. П. Мельгунова «Свободный Голос» (впрочем, название многократно менялось: по представлению советского посла Богомолова журнал закрывали… но не запрещали выпускать другой, под новым наименованием). Я там участвовал с первых же номеров. Потом перешел в журнал конституционного монархиста Е. А. Ефимовского «Русский Путь» (издававшегося… на пишущей машинке!).
Этого, конечно, было мало. Но в Германии, в лагере Шлейсгейм, действовал H. Н. Чухнов, выходил журнал (тоже не раз менявший название) «Знамя России», позже перекочевавший в США. В Нью-Йорке существовала газета «Россия» под редакцией Н. П. Рыбакова[23]. Но гораздо ближе них моему сердцу оказалась газета в Аргентине «Вестник» под редакцией В. В. Шапкина[24].
Кто-то из старых эмигрантов сообщил мне адрес И. Л. Солоневича, где-то в лагере в Германии. Причем предостерегал меня, что у него-де дурной характер, и он может мне ответить грубостями. Я написал; и ответ получил отнюдь не грубый. Солоневич говорил, что скоро переезжает в Аргентину, будет там выпускать газету, и приглашал меня в сотрудники.
Эта книга – глубокий, подробный и богато иллюстрированный путеводитель-рассказ о Святой Афонской Горе, в особенности о местном русском иночестве, написанный многолетним ее посетителем, петербургским историком Михаилом Талалаем, с изложением святогорских былей, преданий, традиций, архивных сведений, маршрутов, агио– и биографий, практических советов паломникам.Издание предназначено для широкого круга читателей.
Первое издание настоящей книги, вышедшее в 2018 г., было приурочено к 100-летию И.Б. Голицыной. Ее актуальность, помимо юбилейной даты, вызвана тем, что перевод на русский замечательных мемуаров Ирины Борисовны, прекрасно выполненный ЕЛ. Степановой, в замужестве баронессой Скаммакка дель Мурго, остался, говоря по-современному, не востребованным: текст прошел мало замеченным не только широкой публикой, но и специалистами. При этом из первоначальной публикации, подготовленной литератором Чинцией Тани на основе бесед с Голицыной и из массы разного рода печатных рецензий и интервью, мы изъяли фрагменты, предназначенные для итальянского читателя, с пересказом, порой неточным, исторических событий, происходивших в России.
Впервые выделена и собрана в один корпус проза и поэзия, написанная Н. А. Добролюбовым в течение итальянского периода, с декабря 1860 г. по июнь 1861 г., совсем незадолго до его преждевременной кончины, и прокомментированы итальянские реалии содержания. Необыкновенно разнообразные по жанру произведения – публицистика, репортаж, политический анализ, историография, лирика, сатира, пародия, памфлет – образуют, тем не менее, цельный «итальянский текст» и отражают как глубокий интерес Добролюбова к яркой эпохе объединения и модернизации Италии (Рисорджименто), не без аллюзий на необходимость реформ на родине, так и новое, приподнятое состояние духа «сурового критика», вдохновленного южной природой, морской стихией, богатым культурным наследием, а также возможностью раскрыть иную, пылкую и сердечную сторону своей натуры и связать судьбу с итальянской девушкой, что оказалось, увы, лишь иллюзией.
Книга выходца из России, живущего во Франции Владимира Рудинского впервые была издана за границей и разошлась мгновенно. Еще бы, ведь этот уникальный, написанный великолепным языком и на современном материале, «роман в новеллах» можно отнести одновременно к жанрам триллера и детектива, эзотерики и мистики, фантастики и современной «городской» прозы, а также к эротическому и любовному жанрам. Подобная жанровая полифония в одной книге удалась автору, благодаря лихо «закрученному» сюжету. Эзотерические обряды и ритуалы, игра естественных и сверхъестественных сил, борьба добра и зла, постоянное пересечение героями границ реального мира, активная работа подсознания — вот общая концепция книги. Герои новелл «Любовь мертвеца», «Дьявол в метро», «Одержимый», «Вампир», «Лицо кошмара», «Египетские чары» — автор, детектив Ле Генн и его помощник Элимберри, оказываясь в водовороте загадочных событий, своими поступками утверждают — Бог не оставляет человека в безнадежном одиночестве перед лицом сил зла и вершит свое высшее правосудие… В тексте книги сохранена авторская орфография и пунктуация.
Основу сборника Владимира Рудинского (настоящее имя Даниил Петров; Царское Село, 1918 – Париж, 2011), видного представителя «второй волны» русской эмиграции, составляет цикл новелл «Страшный Париж» – уникальное сочетание детектива, триллера, эзотерики и нравственно-философских размышлений, где в центре событий оказываются представители русской диаспоры во Франции. В книгу также вошли впервые публикуемые в России более поздние новеллы из того же цикла, криминальная хроника и очерки, ранее печатавшиеся в эмигрантской периодике.
В новой книге известного слависта, профессора Евгения Костина из Вильнюса исследуются малоизученные стороны эстетики А. С. Пушкина, становление его исторических, философских взглядов, особенности религиозного сознания, своеобразие художественного хронотопа, смысл полемики с П. Я. Чаадаевым об историческом пути России, его место в развитии русской культуры и продолжающееся влияние на жизнь современного российского общества.
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.
Переписка двух известных писателей Сергея Есина и Семена Резника началась в 2011 году и оборвалась внезапной смертью Сергея Есина в декабре 2017-го. Сергей Николаевич Есин, профессор и многолетний ректор Литературного института им. А. М. Горького, прозаик и литературовед, автор романов «Имитатор», «Гладиатор», «Марбург», «Маркиз», «Твербуль» и многих других художественных произведений, а также знаменитых «Дневников», издававшихся много лет отдельными томами-ежегодниками. Семен Ефимович Резник, писатель и историк, редактор серии ЖЗЛ, а после иммиграции в США — редактор и литературный сотрудник «Голоса Америки» и журнала «Америка», автор более двадцати книг.
В новую книгу Эрики Косачевской вошли «Ночь Патриарха» — роман-эссе, давший название книге, автобиографическая повесть «Осколки памяти» и рассказ «Мат», написанный в ироническом духе.
Первоначально это произведение было написано автором на немецком языке и издано в 2011 г. в Karl Dietz Verlag, Berlin под заглавием «In der Verbannung. Kindheit und Jugend einer Wolgadeutschen» (В изгнании. Детство и юность немки из Поволжья). Год спустя Л. Герман начала писать эту книгу на русском языке.Безмятежное детство на родине в селе Мариенталь. Затем село Степной Кучук, что на Алтае, которое стало вторым домом. Крайняя бедность, арест отца, которого она никогда больше не видела. Трагические события, тяжелые условия жизни, но юность остается юностью… И счастье пришло.
Остросюжетный роман «Тигр в стоге сена» имеет подзаголовок «Робин Гуд по-советски». Его главный герой – директор крупного предприятия – понимает, что система порочна, и вступает с ней в неравную борьбу.