Миф о русском дворянстве: Дворянство и привилегии последнего периода императорской России - [14]
После Великих реформ единственной должностной фигурой, избираемой губернским дворянским собранием, остался один из четырех заседателей уездного полицейского управления>{72}.[11] Что касается некоторых других должностных фигур, включая мировых посредников и представителей первого сословия в губернских и уездных по крестьянским делам присутствиях, дворянское собрание составляло короткие списки кандидатов, из которых губернатор совместно с губернским предводителем дворянства выбирал должностных лиц>{73}.[12] Хотя дворянские общества остались не затронутыми реформой, их роль в поставке должностных лиц местного управления резко снизилась. В их компетенции остались только сословные дела, да и здесь их полномочия были резко ограничены надзором самодержавного государства, ревниво защищавшего незыблемость своей политической монополии.
Таким образом, за одно или два десятилетия после освобождения крепостных государство лишило дворянство большей части его правовых привилегий, как гражданских (включая личные и имущественные), так и политических. Вес традиций и обычаев, сохранявшееся чувство почтения со стороны низших сословий, сохранение господствующих позиций дворянства в сельском хозяйстве, в высших слоях бюрократического аппарата и офицерского корпуса — все это было залогом того, что первое сословие России еще будет известное время сохранять влияние, далеко не соответствующее его численности, но что теперь ему придется действовать без защиты правовых привилегий.
Поскольку владение крепостными крестьянами было самой ценной из дворянских привилегий, отмена крепостного права не могла не быть самой серьезной потерей, вызванной Великими реформами. С 1801 г. члены других сословий имели право владеть ненаселенными имениями, т.е. землей, к которой не были приписаны крестьяне, но только дворяне могли владеть населенными имениями. Освобождение крепостных и наделение их землей в период 1863—1883 гг. привели к упразднению категории «населенные земли» и превратили землю, частную собственность отдельного человека, в такой же товар, как и любой другой. В отличие от таких западных стран, как Франция и Пруссия, в российском праве не было концепции «дворянской земли» как таковой, независимо от сословия владельца, и поэтому все привилегии были привязаны к землевладельцу, а не к земле. Стоило землевладельцу и его бывшим крепостным достичь соглашения об условиях выкупа за обязательные крестьянские наделы — под давлением правительства этот процесс к концу 1880-х гг. был завершен, — как оставшаяся у них земля впервые в истории стала доступной покупателям всех сословий[13]. Необходимое условие для отделения дворянства от его земель было создано, процесс, к которому дворяне, не теряя времени, подключились, начался.
Глава 2.
ДВОРЯНСТВО И ЗЕМЛЯ: ПЕРЕОЦЕНКА
Исторический контекст
В течение полувека после отмены крепостного права шел непрерывный процесс разделения двух групп, границы между которыми до этого в основном совпадали. Скорость и масштаб дифференциации этих групп показаны в таблице 2. Быстрая урбанизация первого сословия — это еще один признак того, в какой степени дворянство уже отдалилось от земли. К 1897 г. 47,2% дворян, проживавших на территории европейской части России, были горожанами, тогда как в 1858 г. таких было только 15—20%.>{74}>,[14] Сходную картину открывают и данные о миграции населения: в Европейской России в 1897 г. из всех горожан дворянского происхождения 64,2% жили не в тех уездах, в которых были рождены, а 49,1% жили даже за пределами своих губерний[15]. Первое сословие, как следует из этих данных, претерпевало резкие социальные изменения. Накануне освобождения крестьян 80% всех дворян принадлежали к семьям землевладельцев, лишь 20% или меньше были горожанами. Накануне Первой мировой войны к семьям землевладельцев принадлежало менее 40%, тогда как от 60 до 80% этой группы числились уже городскими жителями[16].
Сокращение в 1861 — 1912 гг. более чем вдвое процента дворян, входивших в семьи землевладельцев, сопровождалось примерно таким же уменьшением земель в руках потомственного дворянства. В ходе проведения в жизнь крестьянской реформы 1861 г. первое сословие передало своим вчерашним крепостным 28% своей земельной площади
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
В апреле 1920 года на территории российского Дальнего Востока возникло новое государство, известное как Дальневосточная республика (ДВР). Формально независимая и будто бы воплотившая идеи сибирского областничества, она находилась под контролем большевиков. Но была ли ДВР лишь проводником их политики? Исследование Ивана Саблина охватывает историю Дальнего Востока 1900–1920-х годов и посвящено сосуществованию и конкуренции различных взглядов на будущее региона в данный период. Националистические сценарии связывали это будущее с интересами одной из групп местного населения: русских, бурят-монголов, корейцев, украинцев и других.
Коллективизация и голод начала 1930-х годов – один из самых болезненных сюжетов в национальных нарративах постсоветских республик. В Казахстане ценой эксперимента по превращению степных кочевников в промышленную и оседло-сельскохозяйственную нацию стала гибель четверти населения страны (1,5 млн человек), более миллиона беженцев и полностью разрушенная экономика. Почему количество жертв голода оказалось столь чудовищным? Как эта трагедия повлияла на строительство нового, советского Казахстана и удалось ли Советской власти интегрировать казахов в СССР по задуманному сценарию? Как тема казахского голода сказывается на современных политических отношениях Казахстана с Россией и на сложной дискуссии о признании геноцидом голода, вызванного коллективизацией? Опираясь на широкий круг архивных и мемуарных источников на русском и казахском языках, С.
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.
В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.