Миф о правах человека - [5]
Наиболее амбициозная претензия последнего времени на научное обоснование моральных универсалий принадлежит «нейропсихологу» Марку Д. Хаузеру.65 Хаузер с самого начала сошёл с рельсов, по которым несётся вагонетка (см. ниже). Его универсальная моральная грамматика построена по образцу универсальной грамматики Ноама Хомского.66 Хаузер не подозревал, что универсальная лингвистика Хомского может и не быть общепризнана как наука. Она и не признана.67 Хомский, по непонятным причинам, считает, что человеческому мозгу присуща языковая способность, т.е. там есть целый языковой орган, который содержит все реальные и возможные языки. Дети на самом деле не учат язык, они «усваивают» его, когда, услышав язык, «языковой орган» «активируется» и маленький ребёнок постигает один из тысяч языков, которые он уже знает. Скажете, это звучит безумно? Конечно! Излишне говорить, что учёные, исследующие мозг, никогда не находили область мозга, посвящённую исключительно языку. И никогда не найдут.
Если языковой орган нелеп, то моральный орган нелеп ещё больше. Его местоположение остаётся неуловимым, также как и местоположение Эльдорадо. Хаузер не исследовал людей. Все его исследования посвящены другим приматам, и ни одно из них не поддерживает его теорию моральных универсалий. Вместо этого он полагается на множество других исследований человеческой психологии, которые также не поддерживают его теорию.68 Нет никаких оснований полагать, что задействована выделенная область мозга.69
Когда я объясню методологию Хаузера, читатель будет подозревать, что я выбрал простой пример для опровержения, но на самом деле он вполне уважаем с научной точки зрения. Его отправной точкой является «проблема вагонетки», изобретённая философом Филиппой Фут в 1967 году.70 С тех пор она использовалась другими философами этики.71 Основная проблема заключается в том, является ли моральным жертвовать – предумышленно – невинной жизнью дабы предотвратить непреднамеренную, но неизбежную смерть других невинных людей? Без сомнения, об этом стоит хорошенько подумать.
Хаузер, однако, этого не делает. Для философов проблемы вагонетки – это мысленные эксперименты. Хаузер полагал, что они могут быть экспериментами настоящими. Поезд, вагонетка, спускается по колее, где путь расходится на две части. На одном ответвлении к трассе привязан человек. На другом привязано пять человек. Испытуемому говорят, что он просто случайно оказался в том месте, где он может нажать переключатель, дабы направить тележку в одну или другую сторону. Должен ли этот испытуемый нажать переключатель, чтобы спасти человека?
Выбор представлен как не зависящий от контекста вопрос «да» или «нет». Эта ситуация могла возникнуть разве что в старых мультфильмах вроде «Моряка Попая». Как и почти во всех психологических исследованиях в США, в данном случае испытуемые являлись студентами колледжей, которые должны были выступать в качестве экспериментальных животных, что требовалось для прохождения начального курса психологии. Студенты в основном решали, что лучше нажать переключатель и спасти большее количество людей. Для них это была просто головоломка, которую нужно решить, несущественная игра, а не повод для самоанализа.72
Когда антрополог Морис Блох поставил эту проблему перед жителями малагасийской деревни,
их реакция оказалась иной. Прежде всего, они хотят знать, кто такие эти люди, родственники ли они, сколько им лет. В своём эксперименте Хаузер просто не смог бы принять во внимание эти факторы. Не смог бы не только из-за того, как был организован эксперимент, но и потому что он мог почувствовать, что таким образом погружается в то, что решил исключить в первую очередь, то, что он назвал бы «культурной составляющей».73
Мораль не может быть отделена от культурной или, как выразился Дюркгейм, социальной составляющей.74 Но именно это делает Хаузер.
Большинство американских студентов ответили: нажать переключатель таким образом, чтобы спасти пять человек и пожертвовать одним. Хаузеру нравится этот результат. Но экспериментаторы (это был не его эксперимент) продолжали спрашивать – а как насчёт десяти человек? Как насчёт двадцати? Как студенты преуспевают в колледже? Предоставляя ответы, которые хотят услышать их учителя. Хаузеру, который не может выполнить этот эксперимент на обезьянах, и в голову не приходит, что, когда ученикам предоставляется вторая ситуация – спасти одного и пожертвовать десятью? – или третья ситуация – спасти одного и пожертвовать двадцатью? – они поймут о чём речь. Студенты знают, что тесты имеют правильные ответы. Очевидно, учитель в какой-то момент говорит им, что правильный ответ – пожертвовать одним невинным, чтобы спасти многих других. Студенты говорят «учёному» то, что, по их мнению, он хочет услышать. Это ничего не доказывает о всеобщих моральных ценностях.
