Мгновенная карма - [136]

– Шона, – шипит Роза, пытаясь улыбаться гостям. – Ладно, Квинт. Хорошо. Давайте вернемся в зрительный зал, и ты сможешь сказать то, что тебе нужно.

– Нет, – заявляет Шона. – Это типичное подростковое поведение под давлением сверстников, Роза. Конечно, он твой сын, но тебе не следует этого терпеть. Разыграть такую драму на нашем грандиозном вечере? Тебе должно быть стыдно, Квинт. – Она цокает языком, чем смутно напоминает мне мою бабушку.

– А теперь прошу меня извинить.

Она пытается обойти Квинта, но на этот раз я встаю у нее на пути. Меня трясет от адреналина и злости. И, не в пример Квинту, я не слишком беспокоюсь о том, чтобы не устроить сцену.

В конце концов, я знаю, что здесь присутствуют журналисты, которые планируют сделать большой репортаж об этом событии в еженедельных газетах. Квинт может не согласиться с этим, но, насколько я понимаю, хороша любая реклама. Чем крупнее скандал, тем больше шансов попасть на первую полосу.

– Не я виновата во всей этой драме, – говорю я достаточно громко, чтобы все, кто делает вид, что не прислушивается, могли меня слышать. – Ты виновата, Шона. Ты украла те деньги, точно так же, как присваивала деньги на своей предыдущей работе, и так же, как украла пожертвования от сегодняшней продажи билетов.

Я бросаю взгляд на Розу. Она выглядит потрясенной и смущенной, но, кажется, в ней просыпается и интерес.

– Вот почему на банковском счете Центра никогда не бывает столько денег, сколько должно быть. Шона присваивает их себе. Она уже проделывала это в прошлом.

Роза качает головой:

– Что ты… ладно. Довольно. Пойдем. В зал. Идем же.

– Я никуда не пойду, – говорит Шона. – И я не собираюсь стоять здесь и выслушивать эти необоснованные обвинения!

– Я проверил сегодняшние продажи билетов, – вмешивается Квинт. – Я знаю, что ты перенаправляла деньги прямо на свой банковский счет.

Вокруг нас ахают, и я понимаю, что мы стали центром внимания. Все притихли. Все наблюдают. Даже музыка смолкла.

– Но… Шона с нами уже больше десяти лет, – недоумевает Роза. – Я бы…

Она замолкает, и я знаю, что ей интересно, заметила бы она, если бы Шона ее обкрадывала. Она всегда так занята, но ее обязанности в Центре – управление персоналом и забота о животных, а не бухгалтерия. Когда дело доходит до денег, она только и делает, что подписывает там, где ей велят.

Где Шона велит ей расписаться.

Она в смятении смотрит на Шону.

– Это правда?

– Конечно, нет, – выплевывает Шона, и это самая ужасная ложь, которую она когда-либо выдавала. Ее лицо наливается краской, дыхание становится прерывистым, глаза пылают.

– Эта девчонка, – она тычет в меня пальцем, – с самого первого дня доставляет одни неприятности.

Она делает шаг ко мне. Я стою на месте, относительно уверенная в том, что она не попытается ударить меня, когда вокруг столько людей. Тем не менее, краем глаза я вижу, как напрягается Квинт, и готовлюсь к тому, что она скажет дальше. Но на этот раз я твердо знаю, что правда на моей стороне. Я не сделала ничего плохого, зато она причинила столько зла, и ее ложь накапливается, растет с каждой секундой. Она заслуживает наказания.

– А теперь она распространяет эти ужасные слухи, пытается настроить всех против меня, чтобы спасти собственную…

Я сжимаю кулак.

Ее каблук попадает в лужу пролитого вина, и она вскрикивает. Взмахивает руками. Одной рукой цепляется за меня и тащит за собой.

И мы обе летим вниз.

Она не отпускает меня.

Я не могу сгруппироваться.

Я ударяюсь головой об угол аукционного стола, и во второй раз за это лето мой мир погружается во тьму.

Сорок семь

Я открываю глаза и вижу мерцающие огни и желтые полосы. Квинт нависает надо мной, одной рукой придерживая мне голову. Я встречаюсь с ним взглядом, и его губы подрагивают в улыбке облегчения.

– Дежавю, – бормочет он.

Я отвечаю стоном. Пульсирующая боль в голове так же невыносима, как и тогда, после падения в «Энканто», и тревожный ропот вокруг не помогает.

– Дайте ей больше места. – Квинт жестом призывает всех отойти.

Я медленно приподнимаюсь, прижимая пальцы к вискам в попытке унять пульс.

– Вот, видите? – раздается пронзительный голос. Шона сидит в кресле рядом, приложив к плечу бутылку холодной воды. – С ней все в порядке. И, для протокола, я не нападала на нее. Это был несчастный случай. Вы все видели.

– Хватит, Шона, – резко обрывает ее Роза. – К тому же это не тот иск, о котором тебе следует беспокоиться.

Шона изумленно смотрит на нее:

– Ты не посмеешь… после всего, что я сделала для этой организации!

Роза распрямляет спину, и я понимаю, что ей требуется вся сила воли, чтобы не выкрикнуть что-то грубое, не накричать на Шону, но ей хватает мудрости держать язык за зубами перед таким количеством гостей.

– Сегодня я не стану принимать никаких решений, но сначала встречусь с адвокатом. А пока, чтобы исключить всякое недопонимание… ты уволена.

Шона задерживает на ней злобный взгляд и фыркает. Она бросает бутылку с водой на стойку и хватает один из бокалов с недопитым шампанским.

– Прекрасно. Посмотрим, как долго протянет твоя драгоценная благотворительность без меня.

– О, я думаю, мы справимся, – отвечает Роза. – Возможно, мы наконец начнем процветать, когда ты перестанешь выкачивать из нас деньги при каждом удобном случае.