Мгновения без печали - [3]
Слово есть звук пустой. Очередной дурачащий вас (обьективно или субьективно) идеолог может быть симпатичным и (обьективно или субьективно) несущим вам благо или зло независимо от того, что он говорит. Бхактиведанта возражал против собак и хотелввести кастовую систему. Он приносил людям (возможно, немногим) благо (как субьективно, так и обьективно). Жесты, взгляды и угощение - это другая литература.
* $ *
Например, матерщина советских людей.
* $ *
Где вы взяли, что цель школы - улучшить вашу жизнь ? Музыку заказывает тот, кто платит. Государству нужно воспитать нового человека, т.е. человека советской культуры. Для этого нужны и умерщвление плоти, и отупление, и опоение. Только не думайте, что это дьявольский план, что есть мозговой центр и что ваши учителя издеваются над вами сознательно. Все это происходит само собой.Если угодно, саморегулируется. Вы можете получить знание, не достигнув мудрости. Вы можете обзавестись истиной, оставаясь там же, где и были. Вы можете обрести мудрость, истину и свободу, оставаясь советским человеком.
* $ *
Хотите увидеть нового человека? Вот он: он еще достаточно молод, волосы слиплись. Лицо помято. Он сидит на корточках на асфальте. Ниже бычки. Голова опущена, изо рта тянется прозрачная струйка слюны. Он плюется (кроме бычков, на асфальте полно пены). Между грязно-белых, повисших пальцев сигарета. Он ждет конца обеденного перерыва, чтобы купить бутылку.
* $ *
В Москве, в ГУМе, наконец открыли секцию для любителей поэзии. Там продается вся необходимая атрибутика, связанная с популярными деятелями культуры. Можно приобрести надувного Высоцкого, а также некоторых других исполнителей. Продаются черные свитера, гамлетовские сапоги, другая одежда и белье, гитары, записи, книги и футляры в виде гробов.
* $ *
Государство вне закона
* $ *
Теперь прекратим о книгах! Вспомним вопрос Бхактиведанты: можете ли вы решить загадку жизни? Но это неинтересный вопрос. Он почти решен, и именно теми и так, как не любит Бхактиведанта: генетический код расшифрован, создаются новые вирусы. Ученые спорят, жизнь это или не жизнь. С точки зрения Вед и Ницше: жизнь как ценность. Тоже вопрос. Застежка от лифчика не жива, но имеет для фетишиста большую ценность. Все это дело вкуса. Более или менее определенно о жизни можно сказать только одно: это что-то сложное.
* $ *
Гораздо интереснее вопрос о сознании. Он порожден подозрительно большой отчетливостью нашего восприятия. Чтобы избежать удвоения, хочется принять, что сознание - это проявление того же начала, которое формирует окружающие предметы, и что наши представления на самом деле территориально принадлежат этим предметам или совпадают с ними в рамках универсального формирующего начала, которое есть "все". Это монизм.
* $ *
Гораздо интереснее вопрос о смерти! Все привыкли, что она обязательна. Это неочевидно. Где кухня, в которой эволюция сформировала такое странное свойство? Перенаселение среди изобилия пищи? Или это просто побочное свойство, которое осталось, так как ничему не мешало? Где следы образования механизма смерти, которые должны показать нам археология, палеонтология? (Мы не говорим о тех формах жизни, о которых трудно сказать, умирают они вообще или нет).
* $ *
Приглашение к исследованию: на первый взгляд кажется, что количество доступной информации превышает емкость мозга, даже если ограничиться зрительными образами. Для хранения изображений нужна очень большая память. Если действительно под гипнозом человек может подробно описать большое число мест, где он бывал, то нужно рассчитать обьем, приходящийся в мозгу на один бит информации. Тогда можно будет сказать, хранится эта информация в мозгу или где-то еще.
* $ *
Есть мнение, что человек венец творения, то он если и несовершенен, то предназначен для совершенства. Это иудео-христианская точка зрения.
* $ *
Религия - результат неверной работы мозга. Мозги никому не обязаны быть совершенными.
* $ *
Кто устанавливает критерий совершенства или несовершенства? Что он с этого имеет?
* $ *
Термин "человек" корректен, он отражает несомненную внешнюю похожесть. Меня интересует другое: насколько можно считать человека целостным? Психика человека не целостна, это уже доказано. Строго говоря, человек не равен самому себе даже структурно. Есть мнение, что митохондрии в составе клетки возникли вследствие симбиоза с одноклеточными существами. Можно провозгласить симбиоз с духами из мира "тонкой" материи.
* $ *
Не могу сказать, что люблю своих друзей только за их различие. Но за их различие я их люблю! Один мой знакомый - еврей, самый настоящий еврей с еврейской же физиономией, играющий в шахматы, другой - осетин с характерным акцентом, экспансивностью и щепетильностью, третий флегматичный хитрый белорус, четвертый украинец столь же хитрый, но достаточно нахальный, вдобавок с большими черными усами, и так далее. Далее, если вам не нравятся негры, почему вы не откажетесь развлечься с негритянкой (негром)? Вы видели голых молодых негритянок, розовых в одних местах и черных в других? Тогда что вы имеете против черных? "Нет ни эллина, ни иудея". Я не хочу, чтобы все были одинаковыми, РАВНЫМИ и плоскими, в одинаковых серых френчах, с христианским липким желто-зеленым телом.
Михаил Наумович Эпштейн (р. 1950) – один из самых известных философов и теоретиков культуры постсоветского времени, автор множества публикаций в области филологии и лингвистики, заслуженный профессор Университета Эмори (Атланта, США). Еще в годы перестройки он сформулировал целый ряд новых философских принципов, поставил вопрос о возможности целенаправленного обогащения языковых систем и занялся разработкой проективного словаря гуманитарных наук. Всю свою карьеру Эпштейн методично нарушал границы и выходил за рамки существующих академических дисциплин и моделей мышления.
Люди странные? О да!А кто не согласен, пусть попробует объяснить что мы из себя представляем инопланетянам.
Основой этой книги является систематическая трактовка исторического перехода Запада от монархии к демократии. Ревизионистская по характеру, она описывает, почему монархия меньшее зло, чем демократия, но при этом находит недостатки в обоих. Ее методология аксиомативно-дедуктивная, она позволяет писателю выводить экономические и социологические теоремы, а затем применять их для интерпретации исторических событий. Неотразимая глава о временных предпочтениях объясняет процесс цивилизации как результат снижающихся ставок временного предпочтения и постройки структуры капитала, и объясняет, как взаимодействия между людьми могут снизить ставку временных предпочтений, проводя параллели с Рикардианским Законом об образовании связей. Сфокусировавшись на этом, автор интерпретирует разные исторические феномены, такие как рост уровня преступности, деградация стандартов морали и рост сверхгосударства.
Гений – вопреки расхожему мнению – НЕ «опережает собой эпоху». Он просто современен любой эпохе, поскольку его эпоха – ВСЕГДА. Эта книга – именно о таких людях, рожденных в Китае задолго до начала н. э. Она – о них, рождавших свои идеи, в том числе, и для нас.
Книга английского политического деятеля, историка и литературоведа Джона Морлея посвящена жизни и творчеству одного из крупнейших французских философов-просветителей XVIII века – Вольтера. В книге содержится подробная биография Вольтера, в которой не только представлены факты жизни великого мыслителя, но ярко нарисован его характер, природные наклонности, способности, интересы. Автор описывает отношение Вольтера к различным сторонам жизни, выразившееся в его многочисленных сочинениях, анализирует основные произведения.
Немецкий исследователь Вольфрам Айленбергер (род. 1972), основатель и главный редактор журнала Philosophie Magazin, бросает взгляд на одну из величайших эпох немецко-австрийской мысли — двадцатые годы прошлого века, подробно, словно под микроскопом, рассматривая не только философское творчество, но и жизнь четырех «магов»: Эрнста Кассирера, Мартина Хайдеггера, Вальтера Беньямина и Людвига Витгенштейна, чьи судьбы причудливо переплелись с перипетиями бурного послевоенного десятилетия. Впечатляющая интеллектуально-историческая панорама, вышедшая из-под пера автора, не похожа ни на хрестоматию по истории философии, ни на академическое исследование, ни на беллетризованную биографию, но соединяет в себе лучшие черты всех этих жанров, приглашая читателя совершить экскурс в лабораторию мысли, ставшую местом рождения целого ряда направлений в современной философии.