Между Памиром и Каспием - [73]

Но прежде чем перейти к непосредственному ознакомлению с материалами некрополя Ток-калы, рассмотрим, хотя бы в самых общих чертах, тот своеобразный, одно время казавшийся таинственным, погребальный обряд, с которым столкнулась при исследовании этого могильника А. В. Гудкова. Во время своих многолетних работ в составе Хорезмской экспедиции, еще до раскопок Ток-калы, А. В. Гудкова не раз встречала небольшие глиняные или алебастровые ящички разной формы, служившие для захоронения костей покойника (именно костей, а не всего трупа).

Эти погребальные ящички-костехранилища — астоданы (если называть их иранским термином) или оссуарии (как обозначают их по-латыни) долгие годы были одной из загадок среднеазиатской археологии, и только совместными усилиями многих исследователей, как археологов, так и иранистов-востоковедов, удалось установить, что захоронения в них соответствуют рекомендациям «священных текстов» «Авесты» и отражают широко распространенные в древности среди многих народов Средней Азии и Ирана религиозные верования и представления. Выяснилось, что до захоронения в оссуариях останки покойного проходили своеобразную «очистительную» процедуру. Люди, хоронившие кости своих родственников в оссуариях, поклонялись четырем «священным стихиям» — огню, воде, земле и воздуху. Они верили также, что весь мир создан двумя творцами: божеством добра и света — Ахурамаздой (это древнее божество мы уже встречали и при Ахеменидах, и при парфянах, и в кушанское время) и духом зла и тьмы — Ангроманью, антиподом Ахурамазды. Первому из этих божеств-творцов приписывалось, в частности, сотворение разума и твердой основы — костяка человека, второму — его бренного тела. Считалось, что после смерти человека его труп, как созданный духом зла, разлагается и оскверняет все вокруг. И во избежание осквернения «священных стихий» труп нельзя ни сжечь, ни утопить, ни закопать в землю, ни даже оставить надолго на открытом воздухе. В то же время «священные тексты» предписывали тщательно сохранять кости покойника, ибо в будущем умерший должен якобы воскреснуть (вера в грядущее воскрешение свойственна почти всем религиям человечества). Так и возник на востоке Ирана и в Средней Азии странный на первый взгляд обычай выставлять трупы на съедение хищным животным или птицам, а «очищенные» таким образом кости собирать и тщательно сохранять.

Способы хранения костей покойников у разных народов были различны. Так, в некоторых областях Ирана их помещали, вероятно, в вырубленных в скалах небольших нишах. В парфянских же могильниках западных областей останки усопших сохраняли в небольших сводчатых гробницах, напоминавших уже известные нам нисийскпе склепы. Величественны и угрюмы костехранилища современных последователей древнеиранских религиозных культов — парсов, потомков обосновавшихся в Индии беженцев из Ирана, где их преследовали после арабского завоевания приверженцы новой, победоносной религии — ислама. Эти мрачные костехранилища, известные как «башни молчания», угрюмо высятся в окрестностях Бомбея, на зеленых малабарских холмах. Сложенные из камней, «башни молчания» перепиской религиозной общины Индии имеют наверху специальную площадку, куда выставляют трупы, а в центре ее — глубокий колодец, где покоятся кости многих поколений верующих. Стаи хищных птиц постоянно вьются над этими суровыми башнями, ожидая очередного трупа, а люди, ведающие погребениями, каждый раз после «очищения» костей покойника птицами и омовения их дождями поднимаются на страшную площадку и опускают то, что осталось от усопшего, в центральный колодец.

В Средней Азии в канун арабского завоевания, в VI–VIII вв., кости покойников почти повсеместно хранили в специальных ящиках-оссуариях, причем наиболее ранние известные ныне оссуарии встречены как раз в Хорезме, который, таким образом, есть основание рассматривать как родину «оссуарного» обряда погребения. Довоенные еще раскопки Г. В. Григорьева на городище Кафыр-кала (под Самаркандом), исследования 1949 г. и последующих лет в Пенджикенте (с ними мы еще познакомимся в следующей главе) и работы ашхабадского археолога С. А. Ершова в 1954–1956 гг. в районе Байрам-Али показали, что на территории Согда и на землях древней Маргианы оссуарии помещали в специальных погребальных сооружениях— наусах. В других случаях, как, например, в замках согдийских колонистов в Семиречье, оссуарии были найдены в непосредственной близости от жилых помещений: во дворе или в специальной комнате или пристройке.

В Хорезме находки оссуариев встречались неоднократно. Так, в 1938 г., во время первого посещения С. П. Толстовым Топрак-калы, возле ее южной крепостной стены было найдено целое кладбище оссуариев. Такое же кладбище было отмечено и на руинах круглого в плане храма Кой-Крылган-кала, и на развалинах недостроенной резиденции ахеменидского наместника Хорезма — Калалы-гыр I. Таким образом, было известно, что, начиная с первых веков нашего летосчисления и вплоть до арабского завоевания VII–VIII вв., некоторые заброшенные древние городища использовались жителями близлежащих поселений для размещения оссуариев. Известны были также сходные с семиреченскими находки оссуариев в отдельных укрепленных земледельческих усадьбах южного Хорезма. Но вплоть до раскопок А. В. Гудковой на Ток-кале ясного представления о рядовом «оссуарном» могильнике в Хорезме мы все же не имели.