Между нами война - [206]

— Эрис? — воскликнула Элин.

— Не ожидала? — грубо буркнула Эрис.

— Что ты тут делаешь? — удивилась мать.

— А ты? И эта ваша красивая жизнь, к которой вы так стремились? — прорычала Эрис.

— Молчи. Ты ничего не знаешь. — разозлилась мать.

— Это ты ничего не знаешь. — Эрис начала плакать. Мать осторожно обняла девушку под недовольный взгляд брата.

— Сначала переоденься. — Элин провела Эрис в женскую клетку и заперла ее. Через пару минут она принесла ей льняное платье, штаны и пару тряпок. — переоденься, я поговорю с Родриго.

Эрис слышала ночью обрывки скандала Элейн и работорговца. Она умоляла его отпустить Эрис, но он был неприклонен.

Наступило тяжелое утро. Эрис испытывала жуткие неудобства. Она вспоминала о своем мальчике. Ее грудь болела. В душе она ждала утешения непутевой матери. Но, тщетно.

Спертый воздух пещеры душил ее. Привилегией Эрис была вода, ее у девушки было чуть больше — она могла снять жар, протеревшись ею и пить в течении дня, не прося стражу.

— Себастьян! — это был Евгениус. Эрис не подняла голову. — Ха-ха. Смотри на себя, деревенщина. Опозореная. Я знал, что это твое будущее, подкидыш. — зло говорил он. Казалось, за годы совесть абсолютно покинула его.

— Подлый. Ты — жалкое убожество, Евгениус. — сказала Эрис.

— Эрис! — воскликнула мать. — Опять за свое? Не сомневаюсь, что твой длинный язык привел тебя сюда. — подошедшая мать слышала только слова Эрис.

— Оставьте меня. Уходите.

— Да уж. Позорное пятно нашей семьи. — сказал Евгениус.

— А она у тебя есть? — спросила Эрис.

— Замолчи, Эрис. Евгениус, иди. Мне надо поговорить с твоей сестренкой.

— Она не моя сестренка. — сказал Евгениус, уходя.

Мать не открывала клетки Эрис. Она боялась, что девушка наделает глупостей. Но Эрис болела и не могла ничего сделать.

— Родриго отказался отпустить тебя. Я многим обязана ему. Поэтому не могу качать свои права. — Элейн была грустна. — Он хочет, чтобы ты служила ему. Тебе будут платить. Часть денег будешь оставлять себе. Часть — отдавать ему. — хладнокровно говорила мать, вызывая отвращение Эрис.

— Ты что болтаешь? Ты больна?!!

— Эрис, это нормально. Ты молодая и красивая, тебя полюбят богатые венецианцы, мы научим тебя правилам поведения и обходительности…

— Заткнись, мама!!! — рявкнула Эрис. — Убей меня и на этом мои страдания закончатся. Горе-мать. Я, видимо, расплачиваюсь за твои гнустности. — Эрис дрожала от негодования.

— Эрис. Эту жизнь нужно прожить так, чтобы в старости было, что вспомнить.

— Мама. Эту жизнь нужно прожить так, чтобы не было стыдно за прошлое. — ответила наперекор ей Эрис.

— Глупая, посидишь — передумаешь. Я сделала все, что смогла. Если тебя отправят в Анатолию, там тебя купят на рынке извращенные люди и тьма ждет тебя, дочка.

— Пусть. Но ты — позор материнства, не говори больше мне таких вещей. Ты даже не представляешь, через что я прошла, и даже не спросив, говоришь мне мерзости! Позор… — вы сказалась девушка.

— Я пекрасно представляю все. Что я, первый день на свете живу? Наберись сил. Через недельку я выпущу тебя. И Родриго решит, что с тобой делать дальше. — сказав это, Элин ушла, оставив Эрис наедине со своими переживаниями.

Неделя тянулась мучительно долго. Эрис видела своего брата, и, к своему ужасу, заметила, что он имеет пристрастие к опиуму. Это еще больше оттолкнуло Эрис от него. Она смотрела на унижавшуюся перед Родриго за Евгениуса мать, и ей было стыдно за нее.

Родриго с интересом смотрел на бедную дочь своей пассии. Он видел ее скрытую бунтарскую натуру, так не похожую на свою мать. Эрис боялась и избегала его взглядов и расспросов, упрямо молча.

— Знаешь, Эрис. Ты — хорошая девочка. И если будешь думать головой, выиграем все мы. Слушай материнские советы. — повторял он, проходя мимо темницы девушки.

Эрис слышала, как Родриго постоянно ругал пьющих охранников. Он сетовал, что не может найти хорошего человека в стражники.

К ней подсадили старуху. Бедную женщину взяли за долги никчемного сына. Эрис было жаль ее.

— Куда вы меня тащите! Отпустите! — взмолилась старуха. — Подлец! Да накажет тебя Господь! — она выкрикивала, брошенная на пол темницы. Эрис подняла ее.

— Что ты сказала, старая с. ка? — заорал стражник, развернувшись.

— Господь видит вас, вы — злые! — продолжала старуха.

— Сейчас я покажу тебе настоящую злость! — охранник собрался ударить бабку. Но натренированая рука Эрис быстро обезвредила его, заставив распластаться по земле.

Эрис быстро выхватила меч ошарашеного стражника и поставила у его горла.

— Извинись перед матушкой! — стражник дергал ногами. Эрис впивала острие глубоко в шею. Бабушка оцепенела.

— Что тут происходит? — крикнул Родриго. — Стража!

Эрис пнула лежащего в лицо. Он потерял сознание. Между Эрис и тройкой вбежавших стражников завязалась драка. Эрис, даже будучи ослабленной, уложила всех троих.

Родриго увидел перед собой человека, которого искал — не пьющего, честного и натренированного.

— Эрис! Прекрати! — заорала прибежавшая на шум мать.

— Да нет, милая, нет. — Родриго довольно улыбался. — Я нашел тебе применение, девочка.

Эрис стояла в стойке, все еще не опуская меча.

Мать смотрела на нее.