Между нами война - [204]

«Мессия, Иса, сын Марйам — только посланник Аллаха и

Его слово, которое Он бросил Марйам, и дух Его…»

— Они отрицают его Божественную суть, называя рабом Божьим и пророком…

— Исповедуя близость его к Богу, сарацины все же не считают Богом его самого. Они отрицают Троицу. Абсолютно. Их взгляды принимают только строгий монотеизм. — добавил другой советник.

— О социальных порядках сарацин я, как посол, отзываюсь крайне положительно. Они боятся законов своей книги — там есть указания для любого случая в жизни. — сказал первый.

— Наши западные раскольники в лице Папы говорят, что Коран — учебник насилия, Ислам — религия насилия, которая служит Антихристу; тюрки — дикие убийцы, мусульмане лишены разума; поэтому бессмысленно пытаться обратить их в истинную веру, им можно противостоять лишь силой меча. — сказал второй советник по западным делам.

— Они сами держат народ в слепой Вере, заставляя идти в Крестовые походы фанатичных людей. И даже сонмы малолетних детей идут на верную смерть. Я не хочу союза церквей. Папа не любит нашу церковь, потому что она не правит Государством. — ответил правитель.

— Я был там и слышал, как Магистр и Папа говорили, что мусульманская и христианская религия схожи между собой алчностью, гордыней, жаждой власти, похотью, проповедью насилия, предпочтением человеческого разума, а не слова Божия. Говоря о западной церкви в целом, он даже употребляет выражение: «мы — Западные Магометы».

Именно это, по его мнению, привело к расколу христианства, создало границу между Западом и остальным миром. Именно пороки церкви стали причиной возвышения Ислама, начавшегося с ростом гордыни, жадности и других пороков.

— Папа?

— Да… Излечив эти пороки у себя, христиане смогут заняться и лечением Ислама, поэтому спасение — удел не только христиан, но и Ислама. — сказал второй советник. — И монголы — о монголах стали говорить как о величайшем бедствии человечества. По всем городам Европы служат молебны об отвращении страшной опасности.

— Татары и язычники начали поворачиваться к Исламу, как к более доступной вере. — сказал первый.

— А если сила их нации объединится с силой их веры — нам не избежать краха…

— Сила их Веры расколет их силу наций. — сказал Иоанн.

— Так что будем делать с западом? Армия готова, Ваше Господство.

— Папа ведет усиленные переговоры с Францией и Венгрией против нас. Он хочет снарядить крестоносцкое войско, а также разрушить наш союз с Болгарией.

— Фридрих второй — мой хороший союзник. Он умный человек и понимает — уступив Папе, лишится всего. Я предлагаю ему признать себя ленником германского императора, если последний освободит Константинополь и отправит Балдуина во Францию.

— Он согласится?

— Григорий девятый долго убеждал Фридриха, что крестоносцы посылаются не столько ради защиты Константинополя от схизматиков и еретиков, сколько ради защиты православной Веры на Востоке. Он оправдывается тем, что ромеи сорвали переговоры о союзе франков и нас.

— Они просто хотят господства. Власти.

— Константинополь хочет таких же привилегий, какими обладает Венеция.

— Я повторюсь — Латиняне и Папа хотят власти.

— Отношения между Фридрихом и Генуей, не без помощи грабителей — орденоносцев и папства, стремительно ухудшается. Поэтому генуэзская Коммуна решила послать к нам посольство Бонусвассал Узусмар и предложение союза в борьбе против Фридриха.

— Глупцы. Я не разорву наш союз ради предателей. — сказал Иоанн.

— Генуэзская Коммуна уже заключила оборонительный союз с Венецией.

— Я уже издал указ — отправить часть своих войск в Италию, на помощь Фридриху Германскому.

Иоанн Третий Дука хотел заставить отказаться Рим от честолюбивых замыслов, ликвидировать Латинскую империю как орудие папского влияния на Востоке. Всё это и определяло относительную прочность союза между ними, хоть в глазах папы один из них был всего лишь непокорным сыном церкви, посягающий на власть наследников на престол святого Петра, а другой — отколовшийся греческий патриот.

Предложение Ватаца было принято, но не было исполнено Фридрихом. Но он сделался посредником и защитником Иоанна среди Римского Папства.

Глава сорок восьмая

Греческая православная Никея послала большое пешее и конное войско на юг Италии против идущих на восток крестоносцев в поддержку армии франка Фридриха третьего.

Тот, в свою очередь, запретил крестоносцам двигаться по своим территориям, в том числе и воде, закрыв все порты.

Кандия.

Эрис пришлось терпеть путь от Ситии до лесов Ретимно — здесь располагалось место, куда стекались критские рабы для продажи на материке.

Ужасные условия пребывания и лишения пешего пути неизбежно породили болезнь бедной девушки, которая готовилась стать матерью. Ее мучали усиливающиеся боли. В трущих кожу кандалах, скрепленных тяжелыми цепями шли несчастные люди под плетями всадников.

Лохматые и оборваные, грязные — их заставляли босыми преодолевать тяжкий путь. При них был лекарь — обнаружившие их венецианцы могли пристрелить по дороге. Но вездесущие крестоносцы следили за ними — за золото указывали безопасную от властей и разбойников переправу.

Еще немного — окрестности Ретимно приближались. Эрис не могла больше идти — страшная боль разрывала живот и тянула поясницу, отдавая в ноги.