Между нами война - [176]

Таррос подходил к Ситии. Он принял город от советника Дожа.

— Таррос, что будем делать? — спросил Алессандро.

— Войдем, как победители. Мы никого не тронем в обмен на Каннареджо. — уверенно ответил он.

— А дальше? Что ты собираешься делать с их вождем?

— А тебе то что? — разозлился командир.

— Ты же не надеешься, что сможешь спасти ее, или сойтись… Или… Ну не знаю! — прямо спросил Алессандро.

— Не знаешь, тогда положи свой язык на свое занятое седло, болван.

— Прости, друг.

— Я возьму Каннареджо. И найду из них того, кто пойдет к Дожу вместо Эрис. И на этот раз ты замолчишь, дабы не замолчать навечно. — Таррос не смотрел на Алессандро. Он решительно смотрел перед собой. Они шли вдвоем, ведя входящие в город войска. Люди в ужасе прятались по домам.

Алессандро чувствовал, что на этот раз все обернется трагедией. Но помешать другу не смел — недавно Армандо старший умер, в письме наказав сыну всегда поддерживать буйного приемыша Тарроса.

Глава сорок первая

Эрис и ее ребята стояли на предгорьях. Утро принесло им тревогу.

— Как поступим, ребята? — спросила Эрис у оставшихся.

— Пойдем на врага и падем героями! — предложил Аргос.

— Так нельзя. На сегодня вы — единственный костяк повстанцев, надежда бедного народа. Вы должны спрятаться и переждать в безопасном месте.

Никон посмотрел на Эрис:

— В горных лесах? Я сомневаюсь, что нюх командира не обнаружит нас.

— К тому же, он может вынудить архонтов или местных сдать нас. — сказал Аргос.

— Надо думать… — Эрис взволнованно смотрела с горного ущелья на море. — Я знаю… Но может это… Нет… — она металась.

— Что, говори! — сказал Софос.

— Антонио. Наш брат. Он не сможет доплыть. Поэтому — нет. — Отрезала Эрис.

— Куда доплыть? — спросил Аннас.

— На тот островок. — Эрис указала пальцем на далекую землю в море — остров Эласа, один из многочисленных маленьких островков, окружающих Крит.

— Это слишком далеко. У нас нет лодок. И местные тут не рыбачат. — сказал Тичон.

— Вот ты всегда такой трус! — воскликнул Аргос. — Сами доплыть можем.

— Я умел хорошо плавать. Только это было раньше. Не знаю, как сейчас… — произнес неуверенно Антонио.

— Мы сможем! Мы поможем и тебе, брат! — произнес Атрей. — Эрис долго учила нас плавать на дистанцию в доспехах. Нашими доспехами сегодня станешь ты!

— О железе не может быть и речи. Слишком далеко, с ним не выдержите. Снимите всё, кроме легкой одежды, клинков и пару луков, остальное спрячем в пещере. Пешком пойдем до Вира, оттуда без меня дойдете до Кириамади. Думаю, меньше, чем за полтора часа доплывете до Эласа. От Кириамади до него нет и четырех километров. Вы — сможете!

— Сестра! А ты? Как поплывешь ты? — Никон вылупил свои глаза.

— Я — останусь. — она улыбалась и глаза ее наполнялись слезами.

— Что?! Нет! Я — никуда не поплыву. — сказал твердо Аргос.

— Мы тоже. Без тебя — нет! Ни в коем разе! — недовольство прокатилось по Каннареджо.

— Отставить возмущения!!! — гневно поизнесла капитанша. Вы — пойдете и поплывете без меня. Я останусь и буду скрываться здесь, пока не уйдет армия. А потом мы вновь воссоединимся и продолжим! Приказ поняли?

— Приказ принят, капитан… — Никон опустил голову. Он быстро заморгал глазами, громко глотая чувства, застрявшие в горле.

— Братья мои! Вы и я — у нас одно общее сердце! Я обязана оберегать Вас! Это мой долг, поймите меня! Помогите мне, слушаясь! — Эрис говорила и заглядывала в их огорченые лица.

— Сестра, а если тебя поймают? Что потом? — спросил Аргос, и его волевой взор проникся боязнью.

— Потом? Моя смерть не должна вас остановить. Никон и ты встанете во главе отряда. Знаете, братья, этот Дож, Гардениго… Мое сердце говорит — его потомки будут на нашей стороне, в нашей вере идти с нами против венецианцев! И они сдадутся, признав нас равными. Это так. Это правда жизни…

— Сестра!!! — ребята, как малые дети, начали трогательно, но сдержанно по-мальчишачьи прощаться с Эрис. Все, кроме Ахиллеса. Его подлая душонка металась — ревность и страх перед Тарросом питали его гниль в сердце.

— Эрис… — Антонио смотрел на нее с сокрушительной болью.

— Брат Антонио. — Эрис никогда не давала ему надежды. И все равно Ахиллес готов был взорваться от ненависти. Но он только молча наблюдал за бедным влюбленным Тони, что страшно злило его.

— Я не хочу оставлять тебя здесь одну. — его глаза заслезились.

— Не распускай сопли, Каннареджо. У нас принято быть терпеливым и стойким. Ясно, мой католический братец? — Эрис улыбнулась, потрепав его за прямые короткие волосы. — Понял мой приказ? — она снова по-мужски прикрикнула.

— Я всегда буду молиться о тебе. Пусть Святой Марк прибудет с тобой… — он улыбнулся сквозь слезы прощания.

— Слышь, подбери нюни, а то я подумаю, что все венецианцы такие. Не люблю неженок, солдат! — строго и в то же время шутливо подбодрила она Тони. — Отставить слюни и сопли!

— Есть, сержант… — Антонио улыбнулся.

— Мои любимые братья — идите и замаскируйте свою амуницию в моей пещере. Лучше — закопайте. Быстрее.

Ребята пошли исполнять приказ капитанши, а Ахиллес стоял, гневно косившись на Эрис.

— Что стоишь?!! Бегом помогать им! — крикнула Эрис.

— И не подумаю! — Ахиллес лукавил, вынуждая ее прогнать себя.