Меж двух огней - [2]

Говорили, что на уроках Лукашика царит тишина, что он никогда не пересказывает материал учебника, а дает новое, о чем не слышали дети. За это, видимо, и прослыл он ереди учеников, да и среди жителей всей деревни, че­ловеком ученым.

Таков был этот непонятный Лукашик, и Валя все чаще и чаще задумывалась о нем.

А ведь если хорошенько присмотреться, ничего и не было в нем такого, что могло бы заворожить девушку. Он не отличался ни красотой лица, ни стройностью фигуры. Это был, казалось, самый обыкновенный человек, но Валя чувствовала в нем какую-то внутреннюю силу, которую он старался не показывать. Может, это была даже не сила, а затаенное от людей горе или слабость, которую стыдли­во прячут от чужих глаз.

Однажды погожим воскресным днем Валю потянуло на природу. Взяв с собой первую книгу «Тихого Дона», она загуменьями пошла в лес, который начинался сразу за де­ревней.

Стоял ласковый осенний день. Еще по-летнему теплое солнце золотило пожелтевшую листву берез, ветерок пока­чивал ветви, срывая с них листок за листком.

То и дело попадались грибы. Вот она чуть не наступила на большущий, с шоколадной шляпкой боровик, нагну­лась, сорвала его. Ножка сразу вогнулась под пальцами, хрустнула. Червивая — определила Валя. Она разломала шляпку — и тут были черви. Валя отбросила гриб подаль­ше и пошла. Под ногами шелестели листья, устилавшие землю, потрескивали сухие ветки.

Она долго не могла найти подходящего места: то попа­далась слишком затененная полянка, то на ней не оказы­валось травы, то вытоптанная тропинка мешала девушке остановиться. Валя шла все глубже в лес. Вот знакомый старый дуб — ствол его раздваивается у самого комля. Она не впервые была в этом лесу и помнила, что скоро должна появиться лужайка с молодыми березками, где много пней — следов старой порубки.

Густой бледно-зеленый мох гладким ковром устилал землю, кое-где сквозь него пробивались пожелтевшие тон­кие травинки.

Вот и поляна. Валя раздвинула руками податливые ветки кустарника, ступила еще шаг и от удивления чуть не вскрикнула: на траве лежал человек. Он был раздет до пояса, лицо закрывала книга в ярко-красной обложке.

Валя постояла минуту, потом осторожно начала отсту­пать назад. В эту минуту мужчина стремительно припод­нялся, будто его что-то укололо, сел.

Книга упала на колени. Лицо закрыли длинные русые волосы. Человек отбросил их пальцами, потянулся. Тугие мускулы рук и груди заиграли под загорелой кожей.

Валя удивилась еще больше, когда узнала Лукашика. Непонятное волнение охватило ее. Захотелось подойти к нему, поздороваться, сказать что-нибудь. Но одновремен­но возникло и другое чувство, которое оказалось сильнее первого: страх. Неизъяснимый девичий страх сковал ее, она смотрела на Лукашика уже не как на коллегу, а как на мужчину, перед которым она может не устоять. Нико­гда ранее не испытывала Валя такого страха перед муж­чиной, а вот перед Лукашиком она вдруг почувствовала себя слабой и беспомощной. И если только он разгадает ее теперешнее состояние, она пропала...

Не разбирая дороги, Валя бросилась прочь. «Дальше, дальше от него»,— подгоняла она себя. И только когда ей стало не хватать воздуха, а ноги в коленях изгибались от изнеможения, она остановилась и перевела дыхание, по­степенно успокаиваясь.

С того дня Валя старалась обходить Лукашика сторо­ной, чтобы не попасться ему на глаза, чтобы вновь не проснулось в ее груди то постыдное, как она считала, ощуще­ние слабости перед его мужской силой.

Валя опасалась, как бы он по глазам не прочитал ее тайные мысли и страхи, как бы не подумал, что она поте­ряла из-за него голову.

Но Лукашик, как нарочно, иной раз что-то забывал в учительской, а однажды долго стоял перед новым распи­санием. Он по-прежнему бросал на нее короткие взгля­ды, но было теперь в них что-то невысказанное, загадоч­ное, после чего хотелось спросить: «Что вы обо мне знаете?»

Позже Валя краем уха услышала, что Лукашик был женат, но где его жена и как случилось, что он один,— никто не знал. И еще больше начинала тревожить и ма­нить ее эта таинственность.

2

Подлесейки — небольшая деревня, вытянувшаяся на версту вдоль дороги. Зеленые посадки, соломенные крыши, кое-где гонт или красная жесть, неровная песчаная улица, изрезанная гусеницами тракторов, вытоптанная копыта­ми; немного в стороне — большой коровник и несколько скирд необмолоченного хлеба...

После уроков Валя шла в конец деревни, чтобы навестить своего ученика, который вот уже третий день не по­являлся в школе. Задумавшись, она не замечала, что навстречу ей размеренно шагает человек, а когда глянула вперед, смутилась: это был Лукашик.

Просторный помятый костюм висел на нем, как на колу, руки болтались, словно чужие; продолговатая голова с прямыми русыми волосами была чуть откинута назад, глаза прятались под нависшими бровями, на лбу — складка.

Они поздоровались холодно и сдержанно, но почему-то и он и она замедлили шаг, будто собирались еще что-то сказать — не просто «добрый день».

«Неужели так и разойдемся? — кольнула Валю горькая мысль.— Неужели он не остановит меня?» Об этом было страшно и одновременно приятно подумать — чтобы стран­ный, не похожий на всех Лукашик заговорил с ней — и совсем не важно о чем.