Метелло - [82]
Так думала Ида, но глаза ее смеялись, и, встречаясь взглядом с молодым человеком в канотье, она быстро опускала их. Однако она успела заметить не только щегольское канотье и восхищенный взгляд, но и изумительно закрученные черные усики, безукоризненный воротничок и голубую бабочку галстука.
«Интересно, кто он? Может быть, и в самом деле француз?» — спрашивала она себя. Но в ее тщеславной головке не могло удержаться сразу много мыслей, она не умела переключаться с одного желания на другое. Сейчас ее мысли вновь вернулись к Чезаре, и она подумала: «Если он придет раньше меня, будет целая история!» Ну да ладно, так и быть, она ответит на все его расспросы, отговорки всегда найдутся, есть о чем беспокоиться! «Но с условием, что он поможет мне выкупаться». И она уже предвкушала, как вода будет стекать у нее по спине. Она присядет на корточки в ванне, а Чезаре будет лить ей воду на спину и на грудь.
Омнибус остановился на площади Беккария. Неподалеку толпа окружила силача, который, напрягая мышцы, разрывал цепь у себя на груди. Ацетиленовый фонарь, стоявший на земле, отбрасывал гигантскую тень атлета с голой грудью, обвитой цепью. Ида заинтересовалась и привстала, чтобы рассмотреть получше, но тотчас же опустилась на место и сделала вид, будто ошиблась, подумав, что это ее остановка. Как только Ида поднялась, встал и молодой человек в голубом галстуке, и когда она вновь села, ему не оставалось ничего другого, как сойти. Омнибус проехал мимо него, и молодой человек снова приподнял канотье и раскланялся. Ида ответила на его поклон кивком головы и сказала про себя: «Рай не для робких, друг мой».
Спустя несколько минут, довольная прошедшим днем, она уже шла по виа делл’Уливо и мысленно погружалась в прохладную ванну. На лестнице ее ждала Эрсилия.
— Зайдите на минутку ко мне, Ида. Ваш муж еще не приходил.
А, Эрсилия! Как же она забыла о ее существовании? Неужели лавры, завоеванные в омнибусе, до такой степени вскружили ей голову? Как бы то ни было, сейчас надо смело встретиться с ней, восхищаться ее черными маками с оранжевыми сердцевинками, и все будет в порядке.
— Не задерживайте меня, я смертельно устала… Если бы вы только знали, откуда я иду!
— Разве вы были не у сестры?
— У сестры, но на обратном пути решила прогуляться по набережным, а потом дошла пешком до самого Индийского музея. Я просто одурела от солнца! Не задерживайте меня, — повторила она и добавила: — Ну, хорошо, только на одну минутку, говорите, в чем дело.
Эрсилия ничего не подозревает. Она очень любезна. Достаточно подольститься к ней, вот и все. Ида почувствовала себя старше и опытней. Она давала Метелло радость, которой Эрсилия не могла дать, ласкала его выхоленными ругами, каких у той не было. Так думала Ида, входя в их кухню-столовую. Но вслух сказала:
— А малыша дома нет?
— Нет, он в Сан-Фредиано, разве вы забыли?
Продолжая держаться все так же приветливо, Эрсилия ввела ее за локоть в комнату и заставила сесть. На столе стояла зажженная керосиновая лампа, а рядом лежали готовые цветы и разноцветная бумага.
— Я вижу, вы не очень много сделали.
Ида сняла шляпу и положила на стол.
— Да, я почти не работала, — согласилась Эрсилия.
Она села напротив, так что их колени почти соприкасались; Ида решила, что Эрсилия хочет попросить ее помочь мотать нитки. Эта глупая мысль привязалась к ней и не покидала все время, пока она поправляла прическу.
— Вы хотите мотать нитки? — спросила она, держа шпильку в зубах и укладывая волосы на затылке.
Не услышав ответа, она взглянула на Эрсилию и только тут заподозрила что-то неладное. Эрсилия была необычайно бледна, черты лица у нее обострились, глаза стали еще больше, кожа блестела — видимо, от холодного пота, а на губах появилась улыбка, которую нельзя было назвать ни усталой, ни тем более дружеской. Едва Ида успела воткнуть шпильку в волосы, как Эрсилия ошеломила ее двумя словами:
— Мерзкая потаскуха! — И тотчас же: — Куда ты его увела?
Она не дала ей времени защищаться.
— Увела? Кого? Куда? — попыталась произнести Ида.
Но в ту же секунду Эрсилия, оставаясь сидеть, молниеносно дала ей пощечину. От удара Ида качнулась в бок, но новая затрещина, по другой щеке, вернула ее на место. Два, четыре, шесть ударов с обеих сторон настигли ее, прежде чем она смогла наклониться и закрыть лицо руками. Тогда Эрсилия встала, схватила ее за волосы, запрокинула ее голову и свободной рукой, хладнокровно прицеливаясь, молча продолжала наносить удары, в которые вкладывала всю энергию здоровой, сильной женщины, «санфредианки». Ида была близка к обмороку, руки у нее повисли, подбородок торчал кверху. Она безвольно отдавалась истязанию, комок застрял у нее в горле и не давал дышать. Продолжая держать свою жертву за волосы, Эрсилия невозмутимо била ее по лицу, пока не заметила, что уже не слюна, а кровь струится изо рта прелестной Идины. Тогда она отпустила ее, и Ида уронила голову, отчаянно рыдая. Эрсилия протянула ей мокрую салфетку.
— На, — сказала она, — вытри рог и ступай прочь, да поживее!
Вся в слезах, с пылающим лицом, Ида повиновалась, как наказанная девочка. Кровь струилась у нее из десен. Ее удалось быстро остановить, но верхняя губа раздувалась прямо на глазах. И если Эрсилия это только видела, то Ида — чувствовала. Она дотронулась до своего лица, и ей показалось, что оно невероятно распухло; пощупала щеки, уши, нос и от волнения вообразила, что Эрсилия ее изуродовала. Тогда она крикнула:
Эта книга не плод творческого вымысла. Это разговор писателя с его покойным братом. Создавая книгу, автор искал лишь утешения. Его мучает сознание, что он едва начал проникать в духовный мир брата, когда было уже слишком поздно. Эти страницы, следовательно, являются тщетной попыткой искупления.
«Постоянство разума» («La costanza della ragione», 1963) – это история молодого флорентийца, рассказанная от первого лица, формирование которого происходит через различные, нередко тяжелые и болезненные, ситуации и поступки. Это одно из лучших произведений писателя, в том числе и с точки зрения языка и стиля. В книге ощущается скептическое отношение писателя к той эйфории, охватившей Италию в период экономического «чуда» на рубеже 50-60-х гг.
Наиболее интересна из ранних произведений Пратолини его повесть «Виа де'Магадзини». В ней проявились своеобразные художественные черты, присущие всему последующему творчеству писателя.
Роман Пратолини «Повесть о бедных влюбленных», принес его автору широчайшую популярность. Писатель показывает будни жителей одного из рабочих кварталов Флоренции — крошечной виа дель Корно — в трудные и страшные времена разнузданного фашистского террора 1925—1926 годов. В горе и радости, в чувствах и поступках бедных людей, в поте лица зарабатывающих свой хлеб, предстает живой и прекрасный облик народа, богатый и многогранный национальный характер, сочетающий в себе человеческое достоинство, мужество и доброту, верность вековым традициям морали, стойкость и оптимизм.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?