Метелло - [81]

— Метелло вышел десять минут назад, — солгала она. — Вы, должно быть, разминулись.

— Похоже, что мы и в самом деле пошли разными путями…

— Деньги по подписке прибыли?

— Почему вы спрашиваете у меня, если этого не знают даже те, кто нами командует?

В его голосе были злоба и насмешка.

— Олиндо, поднимитесь хоть на минутку.

— В другой раз, Эрсилия.

И удалился своей усталой походкой, слегка сгорбившись и опустив голову. Пиджак висел у него на плече, рукава рубашки были засучены кое-как, кепка съехала на затылок. Эрсилия проводила его взглядом и увидела, что, когда он заворачивал за угол виа Микельанджело, навстречу ему попался какой-то паренек. Некоторое время они о чем-то возбужденно разговаривали. Потом Олиндо показал на окно, у которого она стояла, и исчез.

— Синьора Салани! — обратился к ней с улицы паренек.

Она знала его: это был маленький Ренцони, которого Метелло несколько раз приглашал ужинать.

— Зайдите, — предложила она.

Он не заставил себя просить, вытер ноги, прежде чем войти, и, сняв кепку, поздоровался. С трудом сдерживая волнение, он сел, выпил предложенные полстакана вина, и Эрсилии не оставалось ничего другого, как дать ему возможность выговориться.

— Ведь я, собственно, думал, что застану Метелло. И Дель Буоно был в этом уверен. «Иди, иди, говорит, разбуди его, он, видно, заспался!» Ведь другого ничего и не придумаешь, его ждали к семи часам.

Он посмотрел на Эрсилию и приписал ей совсем не те чувства, которые она испытывала на самом деле.

— Не подумайте, что с ним что-нибудь случилось, я пришел просто потому, что его все ждут, он нам очень срочно нужен.

Нет, Эрсилия не думала, что с ним что-нибудь случилось. Мысленно она повторяла про себя: «Бесстыжая отняла его не только у меня, но и у товарищей; она заставила его забыть свой долг, потерять уважение людей». А вслух произнесла:

— Он пошел в Сан-Фредиано проведать ребенка, который гостит у моей матери. Вероятно, он повел его гулять в Беллосгуардо или к Арчетри и не заметил, как прошло время.

— Ах, как это неудачно! — воскликнул маленький Ренцони. — Ваш муж самый умный человек у нас, если не считать Бастьяно. Хоть он и скромен, а его все слушаются, понимаете? Без него Бастьяно с трудом их сдерживает. Деньги по подписке все еще не прибыли, и начались всякие разговоры. Можете себе представить, какие словечки пущены в ход и как все возбуждены! Особенно кипятятся рабочие с участка Бадолати — комедия, да и только! Например, Тинаи одним из первых решил вернуться на работу. И не он один. Знаете Немца? Он тоже решил вернуться. А ведь на Тинаи имеет влияние только Метелло…

И как будто заметив, что сказал лишнее, он внезапно вскочил и распрощался, крепко пожав ей руку:

— Надо надеяться, что он уже в Палате труда.

Подойдя к окну, Эрсилия увидела, что он пустился бегом, очевидно желая быстрее вернуться к Дель Буоно; он был преисполнен того энтузиазма и преданности делу, какие переполняют человека только в двадцать лет.

Эрсилия осталась стоять у окна. Теперь она держала себя в руках, была неправдоподобно спокойна и даже, можно сказать, безмятежна. Солнце спустилось за крыши, на улице, как всегда, было шумно и оживленно. Эрсилия облокотилась на подоконник и стала ждать.

Глава XIX

Наступил вечер. Входя в город, Ида уже у первых домов увидала зажженные фонари и ускорила шаг. Зонтик она зажала под мышкой, а другой рукой придерживала длинную юбку. Когда на улице никого не было видно, она пускалась бежать. При этом поля соломенной шляпы колыхались у нее на голове и сиреневое платье, из-под которого мелькали полусапожки, развевалось и шелестело. Казалось, она желала спастись от бури, которую угадывала в этом спокойном небе, где уже блистали звезды и появился узкий серп месяца. Прийти домой раньше Чезаре — вот чего она хотела! И вовсе не из боязни, что не удастся оправдаться, сочинив что-нибудь, а просто из нежелания затевать длинный разговор. Она мечтала о том, как, придя домой, сразу же наполнит водой ванну и погрузится в нее. Свернув на площадь Сан-Галло, она столкнулась с каким-то молодым человеком, который выходил из парка Партерре. Молодой человек церемонно приподнял канотье и извинился:

— Пардон, мадам.

Это так позабавило ее, что, едва сделав несколько шагов, она не удержалась и прыснула.

Омнибус стоял под наполеоновской Триумфальной аркой.

— Подождите минутку! — крикнула она.

Убедившись, что кучер ее заметил, она остановилась обессиленная и оперлась на зонтик. Одна за другой множество мужских рук протянулось, чтобы помочь ей войти. Вслед за ней на площадку поднялся и тот молодой человек. В омнибусе он сел против Иды и все время, пока они ехали по бульварному кольцу, не спускал с нее глаз. Как, впрочем, и остальные мужчины, находившиеся в омнибусе, и две дамы в шляпах, державшие детей на руках, и девушка, и пожилой рабочий, который сидел с ней рядом. Это были взгляды, полные восхищения, Ида в этом не сомневалась. Ведь ее грация, элегантность, скромный кивок головы, которым она поблагодарила за помощь, ее задумчивый вид — все это было рассчитано на то, чтобы произвести впечатление и поразить окружающих. И конечно, никто из них не мог себе представить, что всего лишь полчаса назад эта молодая синьора, общественное положение которой так легко было определить, отдавалась ласкам каменщика в зарослях на берегу Терцолле. И что сейчас в ее головке, которая казалась полна самых изысканных мыслей, наиболее изысканной была: «Я вся какая-то потная, липкая».