Метелица - [30]

***

Мы уже с час стояли, было тихо; во всем здании, кроме кабинета, притушены огни. Мицкевич, который уже давно переминался с ноги на ногу, наконец, не выдержал:

— Какого лешего, хотел бы я знать, мы здесь торчим, — сказал он сквозь зубы и покосился в темный угол, где пискнула и шарахнулась мышь.

— Терпите, Володя, в порядке профсоюзной дисциплины, — посоветовал я.

Вдруг красная лампочка, пристроенная на олеандре, мигнула и потухла, и одновременно тихо соскользнул со стула и упал на пол венок.

— Те-те-те, давайте, Андрей Иванович, лучше погуляем по коридору, — предложил Мицкевич. — Тут, я вижу, дело дохлое.

— Благодарю, я не боюсь.

— Что за предрассудки, кто же боится?! — возмутился Мицкевич, спешно покидая комнату. — Только, извините, я не псаломщик.

Мицкевич был молодым, талантливым инженером. Больше всего любил он уехать в длительную командировку на самую отдаленную монтажную точку, завести там собственное хозяйство и жить помещиком. На все запросы конторы с требованием отчета он обыкновенно отмалчивался. Только экстренные меры могли его привести в чувство. Петр Иванович держал его в последнее время при управлении.

Мицкевич вернулся на пост лишь через пол часа, сильно навеселе.

— Ну, как у вас тут? Покойник и прочее? — поинтересовался он, пробираясь между пальмами.

— А мы сейчас с Антонычем (старик швейцар) здорово выпили за упокой души хозяина. Напрасно вы…

— Глядите!!! — шепотом перебил я его, большими глазами смотря вперед. Там, на саркофаге черная шляпа, вложенная в руки покойного, медленно ползла по гробу.

— Володя, постойте, куда же вы опять?!!

Додежурить, пока пришла смена, пришлось мне одному, Мицкевич больше не показался. Таинственного случая со шляпой он мне затем никогда не простил.

***

Похороны состоялись на следующий день, в полдень. Процессия растянулась на целый квартал. В голове колонны, на декорированном красными и черными полотнищами грузовике с открытыми бортами, стоял осыпанный цветами гроб с телом покойного. Затем…, но здесь я вынужден сделать примечание. Непосредственно за грузовиком шла, повязанная скромным, черным платочком, простая крестьянка — жена Петра Ивановича. Ее заплаканное, с выражением глубокого горя, лицо и весь жалкий, деревенский вид как то не гармонировал с абстрактной пышностью постановки. Не даром парторг Сергеев, обладавший художественным вкусом, несколько раз пытался оттеснить старушку куда-нибудь назад, но она с удивительной цепкостью отстаивала свое место. Несколько скрашивало это досадное явление дебелая, красивая невестка, жена сына, поддерживавшая свекровь под руку. Сын Петра Ивановича был где то за Уралом с экспедицией, и на похоронах отца не присутствовал.

Итак, затем следовала зав. секретной частью Клавдия Дмитриевна, в темном элегантном платье. Она несла ордена. Зная, что Петр Иванович при жизни никаких особых отличий не удостоился, я с некоторым любопытством глянул на бархатную подушечку. То, что я успел заметить, очень походило на тощие жетоны вроде «Готов к труду и обороне» или «За лучшего пойнтера». Но не будем слишком строги. Потом шли самые интересные учрежденские дамы и девицы и несли венки, полученные от организаций, за ними колыхались знамена, выступал духовой оркестр, двигались провожающие и прочее и прочее. Всего не упомнишь. Позади в медлительном темпе продвигался десяток легковых машин. (В последующие дни в контору ходили шоферы из соседних учреждений и ругались что им, мол, не доплатили по условию).

Выход процессии уже с места задержался, ждали прибытия секретаря крайкома товарища Филоненко. Наш парторг Сергеев сильно волновался он надеялся запечатлеть на фотографии вынос гроба со своей и Филонинской физиономиями на переднем плане. Пришлось, однако, удовлетвориться скучной семейной группой.

Наконец, все было готово, Сергеев махнул рукой, оркестр заиграл Похоронный марш и мы тронулись. Но вскоре произошла вторая задержка. Надо сказать, что по досадному недомыслию процессия была выстроена по улице лицом по направлению к кладбищу, расположенному в непосредственной близости к нашей конторе. И вот не пройдя и пятьсот шагов, голова колонны уткнулась в кладбищенские ворота, которые дежуривший при них сторож немедленно гостеприимно распахнул. Шофер грузовика с гробом уже наполовину было въехал в ворота, когда прибежал разъяренный Сергеев. Произошла перебранка приглушенными голосами, шофер отстаивал интересы покойника, парторг — организации: «стоило мол, огород городить». В результате победила партия, и тяжелая машина стала пятиться и разворачиваться в противоположную от кладбища сторону.

Потом мы долго брели скучными, боковыми улицами, растеряв все краски, пыл и порядок, даже оркестр замолчал. Приободрились лишь, выйдя на главную городскую магистраль — на Ленинскую. Уже на закате солнца, описав круг километров в пять, мы вторично подошли к воротам кладбища.

***

Глубокой ночью мы возвращались домой с прощального вечера, или попросту с поминок. Шли по мостовой цепями, поддерживая .друг друга под руки. Парторг Сергеев на ходу подводил итоги удачного дня, призывал к единению и убеждал нас почаще так собираться. Володя Мицкевич, провожавший красивую невестку почему то в противоположную от ее дома сторону, все время порывался пуститься в пляс.