Метаморфозы: тень - [14]

— Это был вопрос, капитан.

Ярость разорвала сомнения и неуверенность, наполнила силой голос и заставила Тона Фога остановиться.

— Где. Он.

В этот раз пауза не тянулась долго и поединка не получилось. Двум безумно уставшим людям, не так давно стоявшим плечом к плечу, нечего делить в мире, превратившемся в ад.

— Они забрали его с собой, Мор…

— А ты?

— А я? — На его лице натянулись скулы. — Я жду тебя.

Он подошел ко мне вплотную и ударил, коротко, без замаха. А потом еще. И еще…

…

Наверное, так было надо. Чтобы болела челюсть. Чтобы язык царапали обломки двух зубов, которые в этом мире мне уже не восстановить. Чтобы кровь струилась по лицу из разбитых и мгновенно распухших губ. Чтобы мир раз за разом превращался в цветной калейдоскоп, а земля забавно покачивалась под ногами. В конце концов, это небольшая плата за урок.

Тон Фог с распухшей физиономией сидел неподалеку. Лишь Меченый, наспех обтерев кровь с разбитых костяшек своих пудовых кулаков, ушел за оставшимися за городскими стенами людьми…

Наверное, мне было больно. Возможно, холодно, мерзко на душе и тоскливо. Но я сидел на корточках, размазывал потеки крови по собственным щекам и смеялся. Я, наконец-то, понял визитную карточку этого мира. Его фишку.

Этот мир — наказание. Мир — насмешка. Мир — пародия. Но главное, этот мир — паутина, в которой чем больше дергаешься, тем сильнее вязнешь. И спасение в том, чтобы ничего не делать, сложить лапки и молиться, чтобы паук набил свое брюхо кем-то, кто перестанет барахтаться чуть позже тебя.

Я смотрел на озадаченного Тона Фога и пытался понять, где же мне найти того, кто будет трепыхаться дольше меня? Где в этом мире водятся такие идиоты?

Ау? Вы где?

…

Энгелар полулежал на высоких подушках и внимательно смотрел на стоящего на коленях собеседника. Человек — высокий, крепкий, пожалуй, даже слишком высокий и сильный. Стоил ли он хотя бы части понесенного позора? Сомнений, что теперь преследовали Владыку? Тех хрипов умирающих висельников, что неслись с почерневших столбов? Владыка вглядывался в чужое, словно наспех вытесанное из камня лицо. Глыба? Так его зовут? Иногда даже люди могут дать точное имя, заглянув в самую суть.

Ссадины и синяки на лице не могли ввести Владыку в заблуждение — стоявший перед ним не смирился. Такие не умеют быть смирными и покорными, и пусть пленник повел связанными за спиной руками, а потом не выдержал и отвел взгляд — даже в этом не было страха, скорее, привычка. Хороший экземпляр, стоящий. Если бы было много таких людей, может и не понадобились бы опасные эксперименты с призывом.

А может, прав был покойный Толариэль, и селекция дала бы нужный результат? Если бы за основу взять именно таких, стойких да упрямых? Энгелар покачал головой, словно отвечая собственным мыслям. Селекция — это тупик, проходили уже. Рано или поздно начинается вырождение. Внуки становятся покорнее и трусливее дедов, а правнуки — внуков. Остаются только такие исключения, сначала один на сотню, потом один на тысячу. Нет. И это не выход.

Говорят, в чужих душах не увидеть Света — это не так. Просто слишком мало тех, кто хочет видеть, и еще меньше тех, кто умеет смотреть. В этом экземпляре, несмотря на мрачный вид и неприветливый взгляд, Свет был.

— Как зовут?

Человек не стал молчать, грубить или отпираться, как сделал бы на его месте последний призванный демон из далеких миров. Этот только поднял глаза и твердо ответил:

— Капитан Логор, милорд.

Его голос не дрожал, не хрипел, не заискивал. Хороший голос, правильный. Хрустальный Родник мысленно одобрил, но вслух лишь усмехнулся.

— Капитан? Капитаном ты был в далеком прошлом, мой забавный. Тогда, когда был верным слугой, пока шел дорогой Света. А сейчас ты так, мелкая тварь, ползущая во тьму. Но оставим пустое, лучше ответь своему Владыке, Логор. Ты знаешь, благодаря кому ты стоишь здесь, а не болтаешься на столбе?

Человек напрягся, поджались губы, сошлись к переносице густые брови. Энгелар словил себя на мысли, что наблюдать за внутренней борьбой, происходившей в душе этого капитана, было почти интересно. Почти. Невозможность подойти к коленопреклоненному офицеру, положить руку на его широкое плечо, насмешливо потрепать непокорную, черную как уголь шевелюру, возвращала старого Алифи в скучную реальность.

— Думаю, благодаря Вам, милорд.

Пленник все-таки принял решение. Разумное, предсказуемое, правильное. Скучное. Вот только все надо доводить до конца, а потому Владыка кивнул двум его охранникам, приставленным еще в начале пути Герриком, и усталым жестом приказал им выйти. Мгновение казалось, что они откажутся, ведь еще неделю назад солдаты даже не шелохнулись бы — приказ своего Алифи им был несравнимо важнее просьбы чужого Владыки. Однако, после того, как Энгелар сдал Геррику свой город, разрешив казнить, да виновных, да достойных того, но все-таки своих подданных, отношение советника к пленнику изменилось. Ему стали разрешать чуть больше, присматривать чуть меньше, в конце концов, послушная собака заслуживает награды. Пусть так, но Хрустальный Родник без колебаний оплатил чужими жизнями лишний глоток свободы и не жалел об этом. Потому что все имеет свою цену, а слабому всегда приходится платить больше.