Метафизические заметки - [8]

Память, которую можно назвать событийной, хранит в себе также наиболее явственный отпечаток нашей человеческой личности. Очевидно, что далеко не все помнящиеся нам события важны или приятны для нас (некоторые, пожалуй, мы предпочли бы забыть и никогда не вспоминать). То же самое можно сказать об отдельных чертах нашей личности, которые, кажется, только искажают ее подлинную суть. (Надо думать, немногие искренне согласятся со словами Василия Розанова: «На мне и грязь хороша, потому что это — я». Видимо, и сам он вкладывал в эту фразу в основном художественный смысл, не предполагающий буквального прочтения.) Таким образом, и наша память, и наша личность представляют собой в некотором роде тусклое стекло, через которое едва проглядывает наше настоящее «я» и через которое оно получает отрывочные и не всегда верные сведения о мире. По сути, они (память и личность) образуют знаменитую платоновскую пещеру, в которую заточена человеческая душа.

Память вообще довольно странно устроена. Мы не помним о том, что было с нами до рождения, но мы также не помним всех подробностей происходившего несколько дней или даже мгновений назад; однако некоторые из этих подробностей могут внезапно вспомниться впоследствии. Естественно предположить, что биологические структуры памяти определенным образом ограничивают возможную активность «я» — и с точки зрения наших жизненных задач это представляется вполне разумным. Но это лишь временное ограничение: в мире материальных форм не существует такой темницы, стены которой способны удерживать «я» вечно.

Впрочем, назвать земную жизнь темницей было бы большим преувеличением. Многое из того, что в ней случается, заключает в себе важный положительный опыт, позволяющий нам постичь и усвоить те принципы, на которых зиждется гармония бытия. Очевидно, что подобный опыт имеет непреходящее значение и, вероятно, информация о нем в полной мере сохраняется «я». В целом, каждое жизненное событие оставляет свой след, все вносит свой вклад в эволюцию «я», оказывая влияние на характер его дальнейшего движения, и через это получает экзистенциальное оправдание и приобщается к истинному бытию.

VI

В нашем материальном мире только «я» обладает постоянством и свободой движения, напоминающей о самодвижении материи. Это указывает на то, что по своей сущности «я» родственно движущим силам материи и в иерархии бытия находится близко от его основ. Между тем все окружающие нас материальные объекты — от микро- до макроуровня — являются сложносоставными, имеют неустойчивую структуру и подвержены разрушению. По большому счету, про них нельзя сказать, что они действительно существуют: существование не является их постоянным и неотъемлемым свойством (подлинно существует лишь то, что их образует).

Нас поистине окружает царство иллюзии, майи. То, что кажется обособленным и грубо материальным (камень, дерево, Солнце, наше тело и проч.), на деле подобно узорам буддийской мандалы, составленным из песка, которые может смешать и развеять порыв ветра. И наоборот, наше «я», которое представляется зыбким и нематериальным, как бы растворенным в сознании и теле человека, в действительности сохраняется, невзирая на изменения, и прочно укоренено в бытии. Это именно оно, словно волшебный фонарь, придает реальность и живость всему, что попадает в круг его света, само же остается в тени. Интенсивность наших ощущений питается его энергией.

По сути, можно утверждать, что «я» — это единственная доступная нам реальность. Мир пустотен — и даже не в кантианском смысле (как «вещь в себе», трансцендентная наблюдаемым явлениям), а в духе философии буддизма (как совокупность обусловленных и несубстанциальных объектов). Чтобы пояснить это, рассмотрим три уровня бытия. Первый — самый поверхностный и очевидный для нас — явления, или феномены, как мы их воспринимаем и познаем. Второй — стоящие за ними объекты («вещи в себе»). Наконец, третий — истинно сущее, то, что представляет собой сущность этих объектов. Теоретически объект, порождающий явление, и его сущность могут совпадать. Но применительно к  объектам, проявляющимся в поле нашего сознания (кроме «я»), это следует считать крайне маловероятным (неустойчивость явлений практически исключает данное предположение). Лишь другие сознания гипотетически должны полагаться как подобные нам и потому тоже истинно сущие, но все же об их существовании мы узнаем только через явления (тем самым всегда остаются некоторые основания для солипсизма). Что касается материального мира, который нас окружает в этом земном бытии, то он в качестве совокупности явлений коренным образом отличается от феномена «я», выражающего нашу внутреннюю реальность, нестабильностью своих структур и инертностью изменений, подчиняющихся довольно четким закономерностям (что существенно облегчает жизнь науке, описывающей эти «законы природы»).

Иллюзорные внешние объекты, не являющиеся самостоятельными сущностями, не способны полноценно взаимодействовать с «я», поскольку принадлежат к другому, более обусловленному и вторичному, уровню бытия; соответственно, сами по себе они не могут ни улучшить существование «я», ни повредить ему. Поэтому никакие потери, неудачи и разочарования, случающиеся с нами в этой жизни, не имеют серьезного значения. Невозможно утратить то, что обладает лишь призрачным бытием, подобным сновидению, и это относится ко всему, что мы называем материальным. Значимы только процессы внутри «я», его «ответы» на внешние раздражители (пусть даже иллюзорные), так как они распространяются дальше в бесконечность времени, ибо их носитель вечен.