Ia
Данный текст появился как результат попытки автора прояснить для себя то, что не давалось целостному пониманию при обычном размышлении. Он не претендует на систематическое описание некоего сформировавшегося в законченном виде «истинного» мировоззрения и представляет собой довольно разрозненные записи или наброски, главная задача которых — фиксация мыслей, не требующая их тщательной литературной отделки. Вместе с тем были приложены определенные усилия к тому, чтобы соблюсти необходимую пропорцию непосредственности и связности изложения.
Ib
Каждый человек становится философом, когда пытается осмыслить свое положение в окружающем мире. Кроме того, некоторые занимаются философией профессионально. Естественно, что профессиональный подход, вобравший в себя специфический культурный опыт, в силу этого обладает рядом преимуществ. Однако тут есть и отрицательные моменты, и один из них связан с тем, что в процессе развития философии как социально полезного вида деятельности ее предметная область претерпела заметную трансформацию. В итоге философия, оказавшаяся на задворках общественного сознания, уже не стремится предлагать ответы на «вечные» вопросы и строить философские системы. Похоже, что ее интересы ограничиваются главным образом комментированием истории философских учений. История философии обычно и выступает в роли собственно философии. Тем не менее представляется, что потенциал философских методов познания далеко не исчерпан и философия способна не только фокусировать наше внимание на некоторых важных проблемах, но и находить их интеллектуальное решение.
Ic
Само слово «метафизика» сегодня нередко воспринимается как что-то одиозное. В том, что производное от него вынесено в заглавие, возможно, присутствует некоторая доля эпатажа (что не всегда плохо: раздражители не позволяют нам оставаться безразличными), но все же главный мотив тут — желание как бы вернуться к истокам и попытаться по возможности беспристрастно и логически последовательно — можно сказать, «научно» — рассмотреть то, что предметом науки не является и вместе с тем образует скрытую основу всякого предмета и всякого знания (чем, собственно, и занималась метафизика). В то же время, обращаясь к вопросам, которые обычно относятся к области метафизики, автор намерен быть свободным в выборе метода рассмотрения и способа дискурса.
II
«Познай самого себя» — заповедь, дошедшая до нас от древних греков и не утратившая своей актуальности. Действительно, это весьма разумный и прагматичный подход — познавая мир, начать познание с того, что ближе и доступней всего. Кроме того, сознание человека как инструмент постижения мира нуждается в подтверждении своей способности адекватно отражать объективную реальность.
Существует заблуждение, что субъективный фактор может быть чуть ли не полностью устранен в научных исследованиях. Однако, снимая показания с приборов, выслушивая авторитетные мнения коллег или пользуясь научными справочниками, ученый вынужден прибегать к собственным (как обычно считается, несовершенным) органам чувств и руководствоваться собственным (очевидно, тоже несовершенным) интеллектом. Вообще говоря, индивидуальное сознание играет роль конечной инстанции и главного арбитра в отношении всех без исключения вопросов, которые перед ним возникают. В частности, давний вопрос о том, как отличить истину от заблуждения, реальность от иллюзии и т. п., не может быть окончательно решен с помощью науки и каких-либо сколь угодно сложных технических средств, и решение касательно его выносится только разумом самого человека — как правило, в форме неких предустановок, на базе которых строится дальнейшее познание (предустановок по сути «мета-физических», т. е. относящихся к тому фундаментальному слою бытия, который лежит «после» предметной области физики). Причем было бы неверно рассматривать эти предустановки как сознательно принятые аксиомы. Обычно они сводятся к интуитивной убежденности, порождаемой привычкой, что мир таков, какой он есть («объективная реальность, данная нам в ощущениях»), и разбираться дальше в этой тавтологии мы не склонны. Кантовские априорные формы чувственности по существу тоже тавтологичны и лишь отражают тот факт, что нам свойственно воспринимать явления так, как мы их воспринимаем, а именно упорядоченными в пространстве и времени. Но в какой мере «объективная реальность» доходит до нас через наши ощущения и почему нам «свойственно» так ее воспринимать? Отложим вторую часть вопроса на потом и попытаемся разобраться с первой.
Если подходить к процессу познания строго логически, то прежде чем выяснять, поможет ли Большой адронный коллайдер доказать существование бозона Хиггса, нам следовало бы с абсолютной достоверностью убедиться, что существует сам коллайдер. К сожалению, сделать это нет никакой возможности. Юмористический совет всякому, кто стоит на краю пропасти и сомневается в ее подлинном существовании, шагнуть вперед и проверить все на практике, нельзя считать серьезным аргументом против гипотезы об иллюзорности нашего опыта. Для каждого из нас мир — это явления в его сознании, и выйти за границы своего сознания мы не можем. Нам остается только принять «правила игры» в надежде, что мы не будем обмануты. Это означает, что бросаться в пропасти не нужно, но в то же время надо учитывать, что существует вероятность, например, счесть за очередную пропасть какой-то другой элемент горного рельефа или, все же сорвавшись в пропасть, не разбиться, а проснуться. И если мы становимся на путь познания, то, исходя из принятой установки, мы должны верить, что объективный мир в достаточной степени соответствует своему отражению в нашем сознании (хоть, возможно, и способен иногда преподнести сюрпризы) и что, следовательно, в целом он познаваем. Но это именно вера, притом по сути вполне религиозная, поскольку мы «магически» — без достаточных оснований, опираясь лишь на мнимые (т. е. мыслимые) соответствия, — приписываем законы нашего сознания объективному миру.
