Место, где пляшут и поют - [16]
Горячее ослепительное утро кочевало над городом. В сверкающем ореоле струй торжественно катились вдоль мостовых поливальные машины. С размякшего асфальта взмывали в воздух голуби, грохоча как петарды. Самый последний домосед гладил, чертыхаясь, рубашку и выбегал на проспект —поливать тротуары, жадно вслушиваясь в бормотанье молодой листвы. Пронзительный воробьиный свист ввинчивался в синеву. Начинался май.
—…в такой день хорошо умереть, —мечтательно сказал Сундуков вместо приветствия. -Но… без этих… скорби и погребения! Превратиться во вспышку света —р-раз и нет тебя! А? — он посмотрел на Флягина прищуренным от солнца глазом. Флягин ничего не ответил, потому что тут же отвлекся на девушку в розовом платье. Тонкая нежная ткань льнула к ее телу как паутина. Мотнув головой, Флягин удовлетворенно сказал:
—Вот черт побери! Смуглая леди… И еще в газетах кричат, что их насилуют! Как же их не насиловать? В таких одеждах…
Сундуков запоздало оглянулся, но девушки, которую хотелось бы изнасиловать, не увидел, и это рассердило его.
—Сколько я тебя знаю —ты все об том же… —сказал он. -Ему о жизни и смерти, а он о бабах! Ты меня хоть слушаешь?
—Слушаю, слушаю… —меланхолически откликнулся Флягин. -Вспышка слева, вспышка справа… Но это, брат… Зачем тебе непременно вспышка? Сказал бы —как мыльный пузырь — бац и нету! Скромно, но достойно. А так — дети будут пугаться… животные…
Сундуков нахмурился, подумал и неохотно согласился.
— Ну, хорошо, пускай — дети… Но, в принципе…
Флягин пожал плечами.
—Да я-то, честно говоря, еще пожил бы… С нашим удовольствием! Сейчас столько длинноногих развелось —уму непостижимо! Живи, так сказать, полной грудью… Наличных, наличных нету, брат! Про наличные он заикнулся не без задней мысли, хотя настроение начинало портиться и у него. При взгляде на Сундукова гасли надежды на самый легкий завтрак —эти пегие волосы, эти мутные глаза, штаны из древнего вельвета —друг детства был похож на отверженного поэта, живущего исключительно в мире грез. Эдак он еще сам попросит у меня взаймы, подумал Флягин. Но Сундуков развил тему денег в неожиданном направлении —он застенчиво признался, что хотел бы заняться с Флягиным каким-нибудь бизнесом — например, возить из столицы японский смех.
—Я почему тебе предлагаю, —простодушно объяснил он. -Практически, кроме тебя и Гущина, я теперь никого не знаю. Но Гущин — специалист, он свое дело любит — не то что я, и он не согласится ни за какие коврижки… Флягин, окончательно похоронивший гастрономические надежды, заметно поскучнел.
—Бизнесом? —сказал он брюзгливо. —Ты глуп. Тебя обдерут как липку, у тебя уведут чемодан, тебя прибьют в подземном переходе, опишут квартиру. Сейчас заниматься выгодно черным бизнесом, —добавил он авторитетно. —Оружие, наркотики… Только кто тебя в этот бизнес возьмет? О! —воскликнул он, внезапно оживляясь. —Тебе нужно к Витамину! Вот он могет… Помнишь, как он в седьмом классе меня с марками надул?.. Кстати! У него, наверно, и пожрать можно…
— Витамин? — открыл рот Сундуков. — Сто лет его не видел. Он, что — гангстер? А где он сейчас живет?
— Да все там же. В нашем старом доме.
Окрыленный идеей, Флягин схватил приятеля за локоть и куда-то потащил, рассуждая на ходу:
—Чтоб не с пустыми руками… Сейчас в “Гастроном” заглянем —там у меня знакомая продавщица… Если ее смена —даст, думаю, флакон —в знак отлетевшей любви… Ведь любовь, это такая, брат, вещь — она не умирает…
Давно не посещавший магазины Сундуков неожиданно сошел в “Гастрономе” с ума. У каждого прилавка он громко объявлял, что месяцами не получает зарплату и придирался к ценам. Продавщицы пугались его дикого голубого глаза и беспокойно озирались, пока не подворачивался спокойный и симпатичный Флягин, который предупредительно говорил: “Никаких проблем, я за ним присматриваю”.
—Во, гляди, сельдь! Ошеломительно! —вопил на весь магазин Сундуков. —Вот это сельдь! А говядина!!! Говядина, гляди, в полтора раза дешевле! С чем это связано, а?
—Ну что тебе сказать, —отвечал Флягин, стараясь на говядину не смотреть. —Корову легче поймать. Во-первых, не в пучинах, а во-вторых, не такая скользкая.
Продавщицы облегченно и даже кокетливо улыбались, а Сундуков бежал вдоль прилавка, неудержимый как пес на прогулке.
—А вот! Нет, ты гляди, гляди! Колбаса! Смотри, сколько нулей! Не колбаса, а лунный камень! Странно, что так просто лежит, не на бархате… Но стекло, наверное, бронированное?
—Обязательно бронированное, —подтверждал Флягин, глотая предательскую слюну и выискивая взглядом знакомую продавщицу, а Сундуков уже мчался дальше, трагически хохоча над куском ветчины и цепенея над кругом голландского сыра.
Пока он лицедействовал, Флягин тихо и незаметно улетучился и так же тихо вернулся с пакетом, в котором было пол-литра водки и шесть бутылок бледного пива. Сундуков, узрев столь веское доказательство бессмертия любви, пережил что-то вроде катарсиса и покинул “Гастроном” уже без шума, с просветленной душой. Обдуваемые теплым ветром, они вышли на городскую площадь. В центре ее стоял, упираясь в сверкающие небеса,
памятник Вождю. Новая, неокрепшая пока, власть не рисковала тягаться с ним, тем более, что горожане почти не замечали монумента —он был так велик, что целиком не умещался в глазу. На фоне гранитного подножья фотографировались на память безобидные молодожены, а по праздникам к нему сходились пенсионеры с красными флагами. Собравшись вместе, они делались суровыми и подозрительными, как группа “Интуриста”. Гулять мимо них было неуютно и стыдно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повести и рассказы молодого петербургского писателя Антона Задорожного, вошедшие в эту книгу, раскрывают современное состояние готической прозы в авторском понимании этого жанра. Произведения написаны в период с 2011 по 2014 год на стыке психологического реализма, мистики и постмодерна и затрагивают социально заостренные темы.
«Улица Сервантеса» – художественная реконструкция наполненной удивительными событиями жизни Мигеля де Сервантеса Сааведра, история создания великого романа о Рыцаре Печального Образа, а также разгадка тайны появления фальшивого «Дон Кихота»…Молодой Мигель серьезно ранит соперника во время карточной ссоры, бежит из Мадрида и скрывается от властей, странствуя с бродячей театральной труппой. Позже идет служить в армию и отличается в сражении с турками под Лепанто, получив ранение, навсегда лишившее движения его левую руку.
Ольга Леднева, фрилансер с неудавшейся семейной жизнью, покупает квартиру и мечтает спокойно погрузиться в любимую работу. Однако через некоторое время выясняется, что в ее новом жилище уже давно хозяйничает домовой. Научившись пользоваться интернетом, это загадочное и беспринципное существо втягивает героиню в разные неприятности, порой весьма опасные для жизни не только самой Ольги, но и тех, кто ей дорог. Водоворот событий стремительно вырывает героиню из ее привычного мирка и заставляет взглянуть на реальный мир, оторвавшись, наконец, от монитора…
Вена, март 1938 года.Доктору Фрейду надо бежать из Австрии, в которой хозяйничают нацисты. Эрнест Джонс, его комментатор и биограф, договорился с британским министром внутренних дел, чтобы семья учителя, а также некоторые ученики и их близкие смогли эмигрировать в Англию и работать там.Но почему Фрейд не спешит уехать из Вены? Какая тайна содержится в письмах, без которых он категорически отказывается покинуть город? И какую роль в этой истории предстоит сыграть Мари Бонапарт – внучатой племяннице Наполеона, преданной ученице доктора Фрейда?
Герберт Эйзенрайх (род. в 1925 г. в Линце). В годы второй мировой войны был солдатом, пережил тяжелое ранение и плен. После войны некоторое время учился в Венском университете, затем работал курьером, конторским служащим. Печататься начал как критик и автор фельетонов. В 1953 г. опубликовал первый роман «И во грехе их», где проявил значительное психологическое мастерство, присущее и его новеллам (сборники «Злой прекрасный мир», 1957, и «Так называемые любовные истории», 1965). Удостоен итальянской литературной премии Prix Italia за радиопьесу «Чем мы живем и отчего умираем» (1964).Из сборника «Мимо течет Дунай: Современная австрийская новелла» Издательство «Прогресс», Москва 1971.
Таиланд. Бангкок. Год 1984-й, год 1986-й, год 2006-й.Он знает о себе только одно: его лицо обезображено. Он обречен носить на себе эту татуировку — проклятие до конца своих дней. Поэтому он бежит от людей, а его лицо всегда закрыто деревянной маской. Он не знает, кто он и откуда. Он не помнит о себе ничего…Но однажды приходит голос из прошлого. Этот голос толкает его на дорогу мести. Чтобы навсегда освободить свою изуродованную душу, он должен найти своего врага — человека с татуированным тигром на спине. Он должен освободиться от груза прошлого и снова стать хозяином своей судьбы.