Месть зэка - [5]

Виктор неторопливо поднялся в цех, обошел столы с работающими зэками. Увидев его, Курицын испуганно сжался на стуле. Не замечая его, Виктор скрылся в раздевалке, сел за стол, обхватил голову обеими руками, глубоко задумался о непонятных цифрах в накладных. Случайно его взгляд упал на окно и тут же замер на фигуре старого, с безжизненным красным лицом, и рваной серой шапке и перепачканном пальто человека, по первому впечатлению напоминающего пень с ушами. Старший мастер, капитан Хацков, поднимался в цех в сопровождении свиты мастеров и учетчиков, Виктор выскочил из раздевалки в тот самый момент, когда с противоположной стороны появился Хацков. На негнущихся ногах он совершил обход столов с работающими, Хацков вдруг пригнулся, полез кряхтя под стол, подобрал сопя и тяжело дыша рассыпанные детали, потом вылез.

«Идиот», — прошептал про себя Виктор, но вслух ничего произнести не решился. Хацков старый чекист и пользуется большим влиянием в колонии. Виктор мигнул жуликам, чтобы убрали со стола чай и конфеты, но было уже поздно. Хацков подгреб к их столу.

— Это что? — спросил он, глядя подозрительно на полупустую банку с чаем.

— Браслет, Николай Петрович, — попытался успокоить его Виктор, поднося к самому носу готовый браслет. — Что, шлифовка плохая?

Хацков ударил его по руке, голова у него начала дергаться, руки затряслись от злости. Обеими руками он схватил банку с чаем и разбил об пол. Смахнул за ней конфеты, открытую пачку чая. Тут же его внимание привлек Юрок, безмятежно гревшийся на солнышке у открытого окна.

— Почему не по форме? — завизжал Хацков и, не слушая оправданий Юрка, кивнул мастеру цеха: — Живо вызови прапоров. В трюм его.

Мастер выбежал тяжеловесной трусцой и тут же вернулся с солдатами. Юрок недоумевающе посмотрел на Хацкова, надел робу и ушел вместе с сопровождающими.

— Я тобой недоволен, бригадир! — пригрозил Виктору пальцем Хацков и, не слушая его, вышел из цеха.

Подождав, пока он скроется, Виктор вновь вышел на уличу. Он скинул свою робу на траву. Рядом со скамейкой между двумя деревьями был приложен лом, заменяющий турник. Виктор легко сделал несколько гимнастических упражнений, спрыгнул вниз, аккуратно, чтобы не помять, надел робу. К нему подошел Хохол.

— За тобой дневальный штаба приходил. Собирайся на комиссию.

— Да я готов. Только все равно хозяин не пропустит.

— Сам виноват! — Хохол присел рядом с Виктором. — Помоги оперу, подставь пару жуликов с водкой или наркотиком, и ты на стройках народного хозяйства.

— Да ты конченый…

— Договаривай, договаривай, — засмеялся Хохол. — Конченый стукач, ты хотел сказать. Да мне плевать, кто и что обо мне думает. Когда я в зону пришел, никого не сдавал. И все об меня сапоги вытирали, кому не лень. А как стал я всех подряд сдавать. И пить и гулять. Никто ко мне и близко не подходит. И в лицо дурного слова не скажет. А что за спиной говорят… — Он резко оборвал фразу и продолжал, успокоившись: — Так что не будь дураком. Опер мужик справедливый. Ты ему поможешь, а он тебе. И все тихо…

За спиной Хохла появился Шакура. Похоже, что он слышал его последние слова. И Виктору стало не по себе, что его подловили в обществе Хохла. То, что Хохол стучит, знает вся зона.

— Погоди, Хохол, погоди, — зловеще прошептал Шакура, подойдя к Хохлу почти вплотную. — Не век тебе баловать. И не одного такого героя зона схоронила.

Хохол не двинулся с места. Только глаза его, горящие ненавистью ко всему миру, остановились на Шакуре.

— Ну, тронь меня, тронь!

Шакура, пожав плечами, чуть отошел от Хохла.

— Вот тот-то. Не хочешь. Меня тронуть — на лишний срок раскрутиться. Что? Хочешь из-за меня лишнее сидеть?

— Ты ведь, Xoxол, за мокруху сидишь? Жену вальнул? — холодно улыбнулся Шакура.

Он отодвинулся на пару шагов, всем своим видом показывая, что не собирался и пальцем трогать Хохла. Но Хохол не заметил этого.

— Ну и что. Скольких ты вальнул? Жаль, что тебя по сто второй не раскрутили.

Сто вторая — это статья за умышленное убийство, и на мгновение лицо Шакуры исказилось гневом. Но тут же он вновь взял себя в руки и заговорил вежливо:

— Не обо мне речь.

— И не обо мне! — закричал Хохол и резко ушел, не попрощавшись с Виктором.

Шакура, прищурившись, зловеще усмехнулся ему вслед:

— Гуляй, Хохол, гуляй, пока твой сынок на взросляк не поднялся. Недолго ждать.

— Ты о чем?

— Сын ему не простит убитую мать. Пацан, чтобы в одну зону с отцом попасть, ограбление совершил. Скоро будет здесь. Если бы Хохол знал, не ходил бы таким орлом. Да не тем орлом, который летает, а тем, который кое-что глотает!

— Жалко же парня. Загубит свою жизнь. Как же отца убить!

Шакура только пожал плечами:

— Не все, как ты, прощают своим врагам. Я бы не простил!

Виктор заранее знал реакцию Шакуры. Постоянно видя полное безразличие заключенных ко всем событиям, непосредственно их не затрагивающим, и в общем даже соглашаясь с подобной позицией, он все равно не мог переделать себя. Ему хотелось остановить Шакуру, броситься на помощь Хохлу, судорожно бежать куда-то, что-то делать. Но внутренне он уже все больше начинал примиряться с неизбежностью происходящего.