Месть зэка - [3]

— Прекратите! Оставьте его! — Ольга закричала, не в силах сдержать негодование.

Дмитрий Дмитриевич перечел записку жены, аккуратно сложил листок, выпил еще одну рюмку и включил телефон. Вадика дома не оказалось, и он прикорнул не раздеваясь, прикидывая, что остались невыполненными два дела: поужинать и прозвониться в ресторан по-моднее — заказать к юбилею стол в банкетном зале. Только он устроился поудобнее, как зазвонил телефон.

— Дмитрий Дмитриевич? — спросил вовсе незнакомый гнусавый голос.

— Да, — осторожно ответил Дмитрий Дмитриевич, вспомнив записку Нины.

— Ты не при деньгах сейчас, дорогой?

— При каких деньгах? Кто это?

— Денежки готовь. Штраф на тебя братва наложила. Сношать будем. Понял?

— С кем я говорю?

— В свое время узнаешь. Так учти, мне деньги нужны. Те самые бабки, за которые ты невинного человека в зону отправил. Купишь документики, а?

— Не знаю, о чем вы, — буркнул Дмитрий Дмитриевич и бросил трубку. Сон у него сразу пропал, даже выпить больше не хотелось. Звонок был ему крайне неприятен. В сочетании с запиской жены и подозрительной встречей в парадной он наводил на весьма печальную мысль — за ним началась охота.

Взглянув на новенькую учетчицу и недовольно ворча, Питер и Юрок отошли от распростертого на полу Курицына. Он поднялся, тяжело сделал несколько шагов к своему столу, сел и дрожащими руками стал сдвигать детали ближе к себе.

— Кто бригадир? — возмущенно спросила Ольга, вплотную подойдя к третьему столу.

— Я бригадир, — Виктор посмотрел на нее в упор. Затем он пригладил несуществующие волосы и встал.

— У вас в бригаде избивают людей, а вы спокойно смотрите!

— Людей! — Питер издевательски загоготал. А Юрок, кривляясь, запрыгал перед Ольгой. Виктор отодвинул его в сторону, словно это был неодушевленный предмет. Юрок вспыхнул, но присмирел. Виктор с подчеркнутым недоумением пожал плечами:

— Каких людей? Где вы видите людей. За этим столом людей нет. Вы, наверное, новая учетчица? Вас Хацков прислал? Я вас слушаю.

Они прошли через цех и оказались в раздевалке, которая служила Виктору кабинетом. Ольга села напротив.

— Его надо отнести в санчасть.

Виктор с досадой посмотрел на нее, встал. «Видно, новенькая, — решил он. — Ничего, поживет среди зэков, пообтешется. Ну, как ей объяснить?» — задумался он, пытаясь подобрать слова.

— Это педераст, понимаете. Петух. Он ленится. Его проучили для его же блага. Он или подохнет, или сделает норму. И не волнуйтесь за него. Как говорит мой помощник Питер, «петухи живучи, как кошки».

— Получается, что вы, бригадир, поощряете избиения. Я не понимаю… Вы что, срываете злобу на беззащитных? На тех, кто не может вам ответить?

— Да при чем тут злоба. Избиения заложены в самой системе. Я и поставлен для того, чтобы вышибать из них план. Сам я никого еще пальцем не тронул. Они проучили лентяя, чтобы лучше работал. Конечно, я прокаженный, раб на государственной плантации… И все-таки, думаете мне приятно, когда избивают вот этих… Или других. Только, что прикажете делать?

— Не давайте никого бить. Пожалуйста! Разве можно бить… людей.

— Ну, хорошо, — согласился Виктор после некоторой паузы. — Я постараюсь, чтобы петуха больше не трогали. Зачем вас мастер послал?

— Вы очень плохо работаете, — обезличено и ровно проговорила Ольга, — завтра я буду проводить хронометраж рабочего времени. Подготовьте ваших лучших рабочих.

— Снова норму ужесточать! Куда уж дальше. Вы же сами видите, люди не справляются. Что им, в самом деле без обеда работать!

Ольга, широко улыбнувшись, посмотрела на него.

— Здорово вы умеете голову морочить. Только ваша бригада ползет как улитка. В детском саду и то больше бы сделали. Смотрите цифры за последний месяц.

Виктор, не в состоянии забыть мелькнувшей открытой улыбки девушки, сел, взял из руки Ольги накладные, небрежно полистал, но увиденное в документах его насторожило.

— Откуда у вас эти цифры?

Ольга слегка пожала плечами.

— Что значит «откуда». Браслеты поступают на склад. Вы чем-то удивлены?

Виктор напряженно подумал, потом покачал головой, решив пока не отвечать на вопрос.

— Да нет… хорошо, я поставлю лучших рабочих.

Ольга протянула ему руку на прощанье и перед уходом, резко обернувшись, бросила с порога:

— Пожалуйста, только не бейте лежачих!

— Святая наивность! — ворчал Виктор, выходя из цеха на улицу и все еще ощущая тепло узкой девичьей ладони в своей руке.

Сбоку на штабеле досок сидели мужики из его бригады, курили, внимательно поглядывая, не идет ли кто-нибудь из охраны. Виктор сел рядом с ними, но вдруг мужиков как ветром сдуло. Не торопясь, степенно подошли Хмель и Шакура. Сели на услужливо уступленные им места. Хмель, пытливо глядя на Виктора, ударил кулаком по спинке скамейки:

— Кайфануть не хочешь? Вчера ребята классный мак подогнали. Поделюсь, — проговорил он чуть гнусавя, нараспев, — словом, по самой модной фене.

Виктор сморщился:

— У меня от дури никакой радости. Одна головная боль. Какой смысл на меня ее переводить. Ты чего хотел?

Хмель подсел ближе, огляделся по сторонам. Никого не было видно, только темь от остроконечной вышки колебалась в лучах солнца, да два солдата-контролера в форме маршировали по дальней дороге в столовку.