Месть - [16]

с ним. А у мертвых есть такое свойство: они с вами не разговаривают. Слушать слушают, но не отвечают. Это злит. Нашла я в погребе веревку, притащила ее сюда. У меня были какие-то смутные представления, из фильмов… я и скользящий-то узел завязать не умела. Так что вы вправе сказать, что я с собой не покончила, в конечном-то счете. И все-таки, когда поднимаешься с веревкой к себе на чердак, пробуешь перебросить ее через балку, когда у тебя все эти намерения, - нельзя сказать, что ты и вправду … в подлинном смысле… при всей видимости… И вот я стою перед вами, живая покойница, вернувшаяся, чтобы поведать историю. Вообще говоря, жутковатое место. Слышно, как что-то шустро движется в темноте. Крылья. Крошечные тонкие лапки. Нет, дети правы. От чердаков лучше держаться подальше. Это все равно что разгуливать внутри головы обезумевшей женщины.

Подвал

Сама-то я всегда предпочитала подвалы. Осторожно, тут перила немного расшатались. Что-то такое есть в спуске, вам не кажется? Поберегите голову. Роберт тут каждый раз прикладывался. Вообще-то, похоже на падение - чувствуешь, как тебя что-то тянет вниз, и еле удерживаешься от того, чтобы полететь вверх тормашками. Да, и еще понимание, что уходишь под землю, как… как грызун. Конечно, в подвалах тоже бывает жутковато. У родителей стояли под лестницей большие такие бочки, бог весть что там в них было. Крысы. Летучие мыши. Мертвые кости. Я повторяла это, когда спускалась. Крысы, летучие мыши, мертвые кости. Крысы, летучие мыши, мертвые кости. Даже здесь найдется чему тебя удивить. Я однажды сунула руку вон в ту кучу досок и по ней, по руке, пробежала мышь. Знаете, на что это похоже, когда мышь бежит по руке? Тебя слово покусывает множество маленьких ротиков. Из этого вышло бы хорошее наказание, вам не кажется? Связать человека и пустить по нему мышей - пускай себе бегают. Смотрите: книжные шкафы. Пять, не меньше. Роберт иногда заговаривал о том, чтобы соорудить  здесь нормальную комнату и держать в ней все наши книги - подвальная библиотека. С таким же успехом мог бы говорить и о том, чтобы построить на заднем дворе станцию подземки. Печка практически новая. Старая сломалась два года назад. Я поставила одну из этих автоматических штучек - знаете, чтобы регулировать уровень воды. Трубы медные. А это такой комбайн - стиральная машина и сушка. Черт, чего тут только нет. Раковина. Старый велосипед. Сломанный генератор. Посмотрите на бельевые веревки, видите? Им лет сорок, не меньше. Вот здесь я вас и убивала. О да: много раз. Чердаки для самоубийств, подвалы для убийств. Не лишено смысла. Мгновенный удар по голове - лопатой или молотком. В подвалах же, сами знаете, куча укромных мест. Вон в том сундуке лежит ваша голова, глаза у нее широко открыты. А ноги в здесь, в железном шкафчике, прислонены, будто лыжи, к стенке. Стойте где стоите. Я с вами еще не покончила. И не изображайте Маленькую Мисс Невинность. Вы что же, никогда никого не убивали? Все мы, знаете ли, делаем это. Заманиваем людей в подвалы, отсекаем им руки-ноги, колем негодяев ножами, пока слезы счастья не омывают нам лица. Видите тот шкафчик. В нем опять-таки ваша голова, висит на крюке. Прелестная такая была голова, даже после смерти. А закопала я вас здесь, под полом. Вот под этим крысиным ковром. В груду досок лучше не заглядывайте. Этот подвал ни что иное как кладбище, и все трупы на нем - ваши. Смотрите! Вон там. И там. И здесь. Но, знаете, приходит время, когда это уже, в общем-то, не срабатывает… лопата становится слишком тяжелой… топорище ломается… голоса стихают… подвал пустеет. Знаете, что я думаю? По-моему вам не хватает воображения. Людей вы не убиваете, штучек разных не вытворяете. Вы меня когда-нибудь себе представляли? Нет?  Действующую на нервы женушку, оставленную дома? Разумеется, все держалось в тайне. Навредить вы никому не хотели. Прежде всего, Роберт, я не хочу никому навредить. Потому-то Роберт и не признался вам, что все мне рассказал. Он понимал - при первых же признаках неприятностей от вас не останется ни слуху, ни духу. Все устроилось совершенным, на ваш взгляд, образом. Чудный адюльтер: никому не больно. И для всех безопасно. Специальность золотой девушки.

Это старый стол для пинг-понга. Мы довольно часто играли, в стародавние дни. Пинг. Понг. Пинг. Понг. Дурацкая, если правду сказать, игра. Единственный мой вид спорта. Роберт относился к нему очень серьезно, как и к большей части всего прочего. Удар тыльной  стороной ракетки у него был так себе, зато удар справа - превосходный. Вы этого не  знали? Превосходный удар справа.

И знаете еще что? Насчет вас. Вам не нравится, когда я прибегаю к вульгарным словам - я по лицу вашему вижу - по губам, - но не нравится, и когда я говорю иначе - использую слова высокопарные, вроде - ну, вроде «экстаз». Это вам досаждает. Я вижу, вижу. Хотите знать правду? Вы живете на языковых равнинах. Ни головокружительных горных видов, ни адских подземелий - так: ровное место. Своего рода Канзас. В доме ваших слов нет ни чердаков, ни подвалов.

Как часто я, заманив вас сюда, предъявляла вам обвинения в совершенных вами преступлениях. За то, что вы разбили мне сердце, вам надлежит умереть. За то, что вы обратили в призрака моего мужа, вам надлежит умереть. За то, что вы украли у меня мое тело, вам надлежит умереть. За то, что вам не хватает воображения, вам надлежит умереть. Разрушительница сердец! Погибель жен! Убийца мужей! И я прорубала вам голову вот этой самой лопатой, закалывала вас вон теми садовыми ножницами, душила голыми руками… такое сладкое чувство - ваша шея переламывалась под моими большими пальцами. Нужно очень сильно ненавидеть, чтобы проделывать это. Вы когда-нибудь ненавидели человека настолько, что вам хотелось его убить? Я много о ней думала, о моей ненависти. Любовь - для меня, - как выяснилось, имеет пределы: верность Роберта. А вот ненависть к вам дышала чистым воздухом бесконечности.