Месть кованых фламинго - [4]

Миссис Уотерстон повернулась, и я не поверила своим глазам. В отличие от всех остальных она не надела простое шерстяное или хлопчатобумажное платье. Нет, миссис Уотерстон была в бальном платье колониального стиля. Белый напудренный парик прибавлял ей как минимум сантиметров тридцать росту.

— Что за ерунда у нее на бедрах? — крикнула через проход Аманда.

— Это называется «панье», — объяснила я, имея в виду полукруглые фижмы, торчащие по обеим сторонам пышного тела миссис Уотерстон. — А в Ричмонде не надевают такие юбки во время подобных праздников?

— Никогда не видела, — ответила Аманда. — Если помнишь, в Ричмонде во время Войны за независимость не происходило ничего интересного. Наши больше любят разыгрывать 1860-е — Роберт Ли[6] и все такое — и ходят в кринолине. Кстати, я думаю, Скарлетт О'Хара выглядела ужасно, — качая головой, добавила она. — Не меньше метра в ширину.

— Что поделать, если была такая мода, — заметила я. — В стиле королевы Марии Антуанетты.

— Выглядит как кукла, — сказала Аманда. — Интересно, она сумеет встать, если вдруг свалится?

— Толкни ее, и посмотрим, — предложила я.

— Нечего меня соблазнять, — усмехнулась Аманда.

Миссис Уотерстон все еще стояла на площади и, медленно поворачиваясь, озирала свои владения. Внезапно лицо ее нахмурилось.

— О Боже, — пробормотала я. — Что еще?

— Что случилось? — спросила Эйлин.

— Миссис Уотерстон чем-то недовольна.

— Миссис Уотерстон всегда чем-то недовольна, — сказала Эйлин. — Не бойся, я уверена, что ты тут ни при чем.

Наверное. Но это не помешает миссис Уотерстон меня обвинить. Я устала как собака, стараясь, чтобы ярмарка ремесел имела успех. Пинками загоняла сюда участников. Угрозами, уговорами и шантажом заставила друзей и родственников прийти и непременно что-нибудь купить. Вынудила газетчиков широко разрекламировать событие.

И добилась успеха. Собрала рекордное количество ремесленников, причем гораздо более умелых, чем можно было ожидать, учитывая отсутствие у ярмарки громкого имени и непременное требование одеться в колониальном стиле. Большинство из них были моими старыми друзьями, которые пренебрегли невысоким престижем мероприятия ради того, чтобы мне помочь. Будем надеяться, миссис Уотерстон повидала достаточно ярмарок, чтобы понять: без меня все свелось бы к сборищу любителей, продающих букеты сушеных цветов и вязаные салфеточки.

И самое удивительное, что с небольшой помощью «Обшивайки» присутствующие действительно оделись в какое-то подобие старинных костюмов. Когда открылась ярмарка и толпа, бурлящая за оградой, стала постепенно втягиваться внутрь, я самолично убедилась, что все возможные анахронизмы убраны подальше от глаз посетителей.

И чем она в таком случае недовольна?

— Скучала без меня? — промурлыкал в ухо нежный голос, и мою талию обвили знакомые руки.

— Безумно, — ответила я, поворачиваясь к Майклу и стараясь не глядеть в сторону Эйлин, имевшей возмутительную привычку вздыхать и ахать: «Ну разве они не лапочки?» — всякий раз, когда она видела нас вместе.

— Я займусь тем, что осталось? — спросил Майкл, глядя на мои изделия.

— Да, пожалуйста, — ответила я и посторонилась, пропуская его в павильон. Слава Богу, теперь мои изделия будут распакованы в срок, а я тем временем смогу еще раз проверить, все ли кругом в порядке.

Аманда тайком достала из-под фартука пару очков. Я шутливо, пародируя миссис Уотерстон, погрозила ей пальцем. Соседка показала мне язык, надела очки и с интересом воззрилась на то, как Майкл, сняв отделанный золотом мундир, закатал рукава льняной рубашки и принялся таскать тяжелые кованые изделия. Понаблюдав за ним несколько секунд, Аманда перевела взгляд на меня и украдкой подняла вверх большой палец.

— Что же это творится?

Голос миссис Уотерстон. И гораздо ближе, чем я думала, хотя пока не у нашего павильона. Аманда сорвала с носа очки таким резким движением, что они упали на пол, Эйлин нервозно поправляла прическу и платье.

Один Майкл сохранил безмятежность. Я подивилась, далеко не впервые, на самом ли деле ему так наплевать на визгливые тирады его мамочки, как это кажется со стороны? Может, он просто притворяется? Или у моего избранника нелады со слухом?

— Немедленно уберите это!

Эйлин и Аманда заозирались, пытаясь сообразить, что именно надо убрать. Майкл невозмутимо расставлял железные подставки для дров прямо на земле перед павильоном. Я заглянула за угол, желая понять, кто или что именно привело миссис Уотерстон в такую ярость.

— О нет!

— Что там случилось? — Майкл бросил подставки и подошел ко мне.

— Там случился Уисли Хатчер, — простонала я.

— А кто это?

— Самый пронырливый репортер во всем мире, — объяснила я. — И живое доказательство того, что отсутствие мозгов и полная бесхребетность — не препятствие карьере скандального журналиста… Уисли! — громко окликнула я, и в павильоне тут же материализовалась затянутая в джинсу фигура с миниатюрным диктофоном в руке. — Будь добр, прячься где-нибудь еще.

Уисли повернулся и изобразил на лице то, что сам он, видимо, считал приветливой улыбкой.

— О, привет, Мэг! Давненько не виделись!

На самом деле мы виделись всего два часа назад. Уисли пытался раскрутить меня на рассказ о том, как жадные ремесленники обманывают несчастных покупателей. Будь на его месте любой другой репортер, я бы не преминула воспользоваться возможностью поведать, какую суровую и небогатую жизнь ведут большинство ремесленников. Но только не Уисли. Однажды я сделала такую ошибку и дала ему интервью, когда он начинал свою карьеру в качестве самого бестолкового из молодых журналистов, служивших в «Вестнике Йорктауна» за последние триста лет. Поэтому я, как и большинство горожан, была равно удивлена и обрадована, когда он оставил наш маленький еженедельник, чтобы появиться сначала в «Коммерческом вестнике Виргинии» — солидном деловом журнале, а потом в гораздо более подходящем ему «Суперсыщике» — третьеразрядном таблоиде, где явно платили неплохие деньги за сомнительной чистоты информацию. И что ему стоило подождать Дня благодарения, а не являться в родной город в разгар ярмарки?