Месседж от покойника - [42]

— Вы не ошиблись, — охотно подтвердил Потемкин. — Арестован один из подозреваемых. Но если степень его участия в убийстве еще выясняется, то факт того, что именно они с Грегом Стависким похитили Чашу, можно считать выясненным и доказанным.

— Новый день и новое дерьмо, — пробурчал себе под нос Грейслин, но вполне разборчиво.

— Как, по-вашему, могло осуществиться хищение антиохийского Потира при таких экстраординарных мерах безопасности? — поинтересовался Потемкин как можно более нейтрально.

— По ситуации меры были обычными… Не у нас одних экспонируются драгоценные предметы, и, как вы, наверное, в курсе, отнюдь не только у нас их похищают. Полиция ведет следствие…

— Отдавая должное нашим коллегам, отмечу, что с их методами и подходами преступление вряд ли было бы сегодня раскрыто.

— Значит, Чаша найдена?

— В том-то и дело, что нет… Ставиский успел ее забрать у партнера перед… перед тем, как его убили. И нахождение Чаши — один из главных вопросов, которые интересуют следствие. Но есть и другие вопросы…

— Например?

— Например, то, что ночью, во время похищения, парк был практически без охраны, — подключилась к разговору Сандра. — А без охраны парк был потому, что ваш охранник развлекался в патрульной машине с дамой по имени Джинна. Хотелось бы знать, что вы об этом думаете?

Грейслин долго смотрел на Сандру, решая, что сказать.

— Вот уж не думал… — вымолвил он наконец. — И думать не мог, что после тридцати лет безупречной работы в моем собственном кабинете мне будет учинен допрос — да еще в такой безобразной тональности.

Не впервые на глазах Потемкина человек в процессе разговора менялся внутренне и внешне, как Грейслин сейчас. Наблюдать это было всегда непросто, однако чаще всего такая перемена — первый признак того, что следствие на верном пути.

— Господин Грейслин, то, что сейчас происходит, — беседа, а не допрос. Однако вынужден напомнить — речь идет об убийстве. Поэтому, если окажется необходимым, вы будете официально приглашены на допрос уже в значительно менее уютном помещении. Пожалуйста, ответьте консультанту Амальено.

— Порочная ситуация, — выдавил из себя наконец Грейслин. — К сожалению, рано или поздно так должно было произойти. Но раз уж вы это знаете, то вот вам мое ощущение — этот парень, Мартин Дэвис, не случайно устроил это экзотическое свидание с Джинной именно в этот вечер и именно в этот час. Вы же профессионалы… Совпадения хороши, когда они — действительно совпадения.

— Вы хотите сказать, — продолжала Сандра своим низким голосом, от которого, как она точно знала, мужчины сходили с ума, — хотите сказать, что подозреваете, что охранник Мартин Дэвис был соучастником хищения?

— Именно это я и хочу сказать, консультант Амальдено. — Грейслин нервно потер руки. — И цель его в таком случае ясна: во-первых, отвести удар и подозрения от себя. Во-вторых, вмешать в дело ни о чем не подозревающую Джинну — а она, вы же знаете, как ребенок…

— То есть вы полагаете, — уточнил Потемкин, — что охранник был в сговоре с похитителями?

— Ну, судя по тому, что вы мне сейчас рассказали, это логично предположить. И более того, — Грейслин думал вслух, — более того, я не поручусь, что и к тому, что произошло со Стависким, Мартин не приложил руку.

Потемкин потер переносицу, поглядел на вице-президента «Изумрудных Лугов» выжидательно, но ничего не сказал. Тяжелое молчание в кабинете прервала Сандра.

— Скажите, господин вице-президент, — спросила она почти задушевно, — сколько времени продолжаются ваши отношения с Джинной Хастингс?

* * *

Ночные звонки — не к добру. Этот не был исключением.

— Извините, шеф, — проговорил в трубку Лайон. — У нас ЧП. На кладбище найден труп Мартина Дэвиса. Мне звонил начальник охраны Эрик.

— Еду.

Ночной Лос-Анджелес — это хорошо. Потому что дороги пустые и ничто, кроме редких светофоров, тебя не останавливает. Зато светофоры по ночам переключаются на режим, который всегда казался Потемкину нестерпимо долгим. Но включить мигалку и ехать на красный повода не было. Так или иначе, Мартин Дэвис уже умер, и ему не поможешь. И то, что эта смерть, какой бы ни была ее причина, произошла на ночном дежурстве в «Изумрудных Лугах», казалось почти зловещим. Вот тебе и Парк Искусств, вот тебе и свадьбы, вот тебе и страна покоя и забвения…

Мартин лежал на асфальтовой дорожке у входа в церковь — ту самую церковь, где на стенах стихи Киплинга. «И взрыв этой петарды произошел здесь же, — вспомнил Потемкин, — и Ставиского усадили к памятнику неподалеку отсюда… Что Лайон рассказывал Олегу о словах Мартина Дэвиса? Кажется, Дэвис эти слова именно об этой церкви говорил? «Проклятое место… — говорил Мартин Дэвис. — Стараюсь там не бывать. Проклятое место…» Выходит, он был прав».

Правая рука Мартина была вытянута вперед, и в ней было что-то вроде авторучки — только чуть подлиннее и потолще. «Это та самая палочка-отмечалочка…» — вспомнил Потемкин. И тут же вспомнилось ему, как Лайон горячо, с необычными для него подробностями, рассказывал, как он сам ночью около какой-то церквушки искал на дверях блестящую кнопку, чтобы отметиться. Нашел — и прогремел взрыв…