Мерзкая плоть - [13]
— Мэри, как себя чувствуете, деточка, веселитесь? — и побежал дальше.
— Это Арчи Шверт, — сказала мисс Маус своей подружке. — Удивительно интересный человек.
— Да? — отозвалась мисс Браун, которой очень хотелось выпить, только она стеснялась это сказать. — Какая ты счастливица, Мэри, знаешь столько занятных людей. А у меня совсем нет знакомых.
— И приглашения так интересно составлены, правда? Это Джонни Хуп сочинил.
— Да, наверно. Но знаешь, какой ужас, я ведь все эти имена в первый раз слышу [3].
— Ну что ты, милая, не может быть, — сказала мисс Маус и где-то очень глубоко, в неизведанных уголках своей души, ощутила легкий, непривычный трепет превосходства. Сама она несколько дней назад подробно изучила это приглашение у отца в библиотеке и теперь знала все про всех.
В этом новом для нее состоянии душевного подъема она уже готова была пожалеть, что не приехала в маскарадном костюме. Вечер назывался дикарским — Джонни написал в приглашении, что все должны нарядиться дикарями. Многие так и сделали. Сам Джонни, в маске и черных перчатках, изображал магараджу Поккапорского, к некоторой досаде самого магараджи, который тоже оказался в числе гостей. Подлинная аристократия — младшие отпрыски тех двух-трех фамилий пивоваров, что правят Лондоном, — не снизошла до переодевания. Они приехали с какого то бала и держались кучкой, явно забавляясь, но сами совсем не забавные. Сердце у мисс Маус билось, как птичка в клетке. Ее так и подмывало сбросить свой ослепительный туалет и, оголившись до пояса, станцевать танец вакханки. Когда-нибудь, думала мисс Маус, она еще их всех удивит.
Был там один известный актер, который шутил. (Правда, те, кто смеялся, смеялись не тому, что он говорил, а тому, как это говорилось.) «Я приехал на этот вечер диким вдовцом», — заявил он. Вот такие он отпускал шутки, но, разумеется, лицо у него при этом было очень смешное.
Мисс Рансибл переоделась в гавайский костюм и была душой общества.
Были там, в другой комнате, два человека с запасом взрывчатого вещества — они делали снимки. Их вспышки и взрывы порядком нервировали гостей, создавая несколько напряженную атмосферу, потому что все строили пренебрежительные мины и говорили, какая тоска эти газеты и угораздило же Арчи пустить сюда фотографов, но на самом деле большинству ужасно хотелось сфотографироваться, а остальные дрожали от неподдельного страха — вдруг их снимут без их ведома, и тогда их мамы узнают, где они были, когда сказали, что едут потанцевать к Бистерам, и опять будет сцена, а это так утомительно, не говоря уже о прочем.
Были там и Адам с Ниной, они немного расчувствовались.
— А знаешь, — сказала она, выдирая у него клок волос, — я почему-то была уверена, что ты шатен.
Арчи Шверт, пробегавший мимо с бутылкой шампанского, остановился и сказал:
— Разве можно быть такой садисткой, Нина?
— Катись отсюда, баранья твоя голова, — сказал Адам, изображая простолюдина. И добавил уже более нежно: — И теперь ты разочарована?
— Да нет, просто немножко чудно, решила выйти замуж за шатена, а он, оказывается, блондин.
— Но ведь помолвка наша все равно расстроилась… или нет?
— Я еще не уверена. У тебя хоть сколько-нибудь денег есть?
— Нет, дорогая, ни гроша. Даже за обед сегодня пришлось платить бедной Агате. А что я буду делать, когда Лотти Крамп подаст мне счет, одному богу ведомо.
— В конце концов… Адам, пожалуйста, не спи… есть еще папа. По-моему, он гораздо богаче, чем кажется. Он мог бы ссудить нас деньгами на то время, пока ты ничего не получаешь за свои книги.
— А ведь если я буду писать по книге в месяц, то через год развяжусь с этим договором… Как-то я об этом раньше не подумал… Это ведь вполне можно сделать… или нет?
— Конечно, можно, милый. Знаешь что? Давай-ка мы завтра съездим к папе. Хочешь?
— Это было бы просто божественно.
— Адам, не спи…
— Прости, милая. Я хотел сказать, что это было бы просто божественно.
И он уснул, положив голову к ней на колени.
— Красота, да и только, — сказал Арчи Шверт, проходя мимо с бутылкой шампанского.
— Адам, проснись, — сказала Нина, выдирая у него еще немного волос. — Нам пора уезжать.
— Было бы божественно… Ой, неужели я заснул?
— Да, ты проспал часа три. А я тобой любовалась.
— И ты все время сидела… Честное слово, Нина, ты что-то расчувствовалась… Куда мы отправимся?
Гости уже почти все разъехались. Оставалось человек десять — то твердое ядрышко веселья, которое ничем не расколоть. Было около трех часов ночи.
— Поехали к Лотти Крамп, там выпьем, — сказал Адам. И они, погрузившись в два такси, покатили через Баркли-сквер — дождь, казалось, смыл с этой площади всю косметику — на Дувр-стрит. Но в «Шепарде» ночной швейцар сказал им, что миссис Крамп только что легла. Кажется, у судьи Скимпа еще не спят, может, они желают присоединиться? Они поднялись в номер судьи Скимпа, но оказалось, что там произошло несчастье с люстрой, на которой пыталась покачаться одна из девиц. Сейчас ей промывали рассеченный лоб шампанским; двое гостей крепко спали.
Так что Адам и его компания опять вышли под дождь.
— Конечно, на худой конец есть еще «Ритц», — сказал Арчи. — Там у ночного швейцара всегда можно чем-нибудь разжиться. — Но сказал он это таким голосом, что все остальные сразу сказали: нет, не стоит, «Ритц» среди ночи — это невыносимая скука.
В романной трилогии «Офицеры и джентльмены» («Меч почета», 1952–1961) английский писатель Ивлин Во, известный своей склонностью выносить убийственно-ироничные приговоры не только отдельным персонажам, но и целым сословиям, обращает беспощадный сатирический взгляд на красу и гордость Британии – ее армию. Прослеживая судьбу лейтенанта, а впоследствии капитана Гая Краучбека, проходящего службу в Королевском корпусе алебардщиков в годы Второй мировой войны, автор развенчивает державный миф о военных – «строителях империи».
Ироническая фантасмагория, сравнимая с произведениями Гоголя и Салтыкова-Щедрина, но на чисто британском материале.Что вытворяет Ивлин Во в этом небольшом романе со штампами «колониальной прозы», прозы антивоенной и прозы «сельской» — описать невозможно, для этого цитировать бы пришлось всю книгу.Итак, произошла маленькая и смешная в общем-то ошибка: скромного корреспондента провинциальной газетки отправили вместо его однофамильца в некую охваченную войной африканскую страну освещать боевые действия.
Творчество классика английской литературы XX столетия Ивлина Во (1903-1966) хорошо известно в России. «Возвращение в Брайдсхед» (1945) — один из лучших романов писателя, знакомый читателям и по блестящей телевизионной экранизации.
Видный британский прозаик Ивлин Во (1903–1966) точен и органичен в описании жизни английской аристократии. Во время учебы в Оксфорде будущий писатель сблизился с золотой молодежью, и эти впечатления легли в основу многих его книг. В центре романа «Пригоршня праха» — разлад между супругами Тони и Брендой, но эта, казалось бы, заурядная житейская ситуация под пером мастера приобретает общечеловеческое и трагедийное звучание.
Одно из самых знаменитых произведений мировой литературы XX века, написанных в жанре «черного юмора», трагикомическая повесть о вывернутом наизнанку мире, где похоронные ритуалы и эстетика крематория управляют чувствами живых людей. История, в которой ни одно слово не является лишним. Откровенный потрясающий рассказ, от которого невозможно оторваться.
Как найти свою Шамбалу?.. Эта книга – роман-размышление о смысле жизни и пособие для тех, кто хочет обрести внутри себя мир добра и любви. В историю швейцарского бизнесмена Штефана, приехавшего в Россию, гармонично вплетается повествование о деде Штефана, Георге, который в свое время покинул Германию и нашел новую родину на Алтае. В жизни героев романа происходят пугающие события, которые в то же время вынуждают их посмотреть на окружающий мир по-новому и переосмыслить библейскую мудрость-притчу о «тесных и широких вратах».
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Чисто английский психологический, с сатирическими интонациями, роман Ивлина Во – о духовном кризисе, переживаемом известным писателем. В поисках новых стимулов к творчеству герой романа совершает поездку на Цейлон…
Золотые двадцатые. Лондон, только что опомнившийся от ужасов войны и разрухи, одержим страстью к развлечениям. Мораль? Ее больше нет! Этика? Она устарела! Религия? Просто смешно. Молодые прожигатели жизни соревнуются в показном цинизме и легкомыслии со своими подругами. А мельчайший намек на искренность, верность или любовь считается в их кругу в лучшем случае чудачеством, а в худшем — настоящим преступлением...
«Золотая молодежь», словно сошедшая со страниц Вудхауса, – легкомысленная, не приспособленная к жизни и удивительно наивная, – на пороге Второй мировой. Поначалу им кажется, что война – это просто очередное приключение. Новая форма, офицерский чин, теплое место при штабе. А сражения – они… где-то далеко. Но потом война становится реальностью. И каждый ее встретит по-своему: кто-то – на передовой, а кто-то – в пригородах, с энтузиазмом разрушая местные красоты и сражаясь с воображаемым врагом…
ВО (WAUGH), Ивлин (1903-1966).Видный английский прозаик, один из крупнейших сатириков Великобритании. Родился в Лондоне, учился в Оксфордском университете и после недолгой карьеры учителя полностью переключился на литературную деятельность. В романе «Любовь среди руин» [Love Among the Ruins] (1953), главной мишенью сатирика становится фрустрация упорядоченного прозябания в «государстве всеобщего благоденствия».