Мертвый отец - [38]
Раскладывая перед ним документы я попросила дать мне побольше времени.
То что он совершил из любви ко мне.
Ты ему это покажешь?
Часами в этой позе думая я бы предположила. Кроме крыс и насекомых, древоточцев и белочек.
Я заметила высокого юношу который говорил с твоим мужем.
Попала ему аккурат между лопаток.
Психологически изнурительно.
Когда я пытаюсь с нею об этом разговаривать она сворачивает беседу, зевает или хихикает.
Части героя повсюду.
Он с ними разделался в два счета.
Чешет себе задницу, лодыжки хорошие.
Что-либо еще подобной природы?
Вися на волоске.
По машинам сверху шел человек.
Как-нибудь спасти положение.
Истинные любовные романы пожизненного свойства.
Что-либо еще подобной природы?
Проснешься однажды темной ночью а у тебя в глазу пакл[96].
Мы болтаем.
О чем?
Это мое дело.
Тогда быть может он к тебе относится любезно. Череда неудавшихся экспериментов.
Ты выступила хорошо в трудных обстоятельствах. Животные у которых пищевод удушается мозгом. Годы не оставшиеся неотмеченными отвратительными потугами.
Своевольно избегала сбора вышеупомянутого знания для себя.
А когда не дуется, задириста.
Письмо неудачно но я его все равно отправила.
Это чудесно да и к тому же сокращает население тюрем. Я удивилась увидев его в этом конкретном баре. Молодой он очень.
Части героя повсюду.
Многих из них объединяют юридические или эмоциональные связи.
Спокойно не сводит глаз с чего-то очень далекого. Блямкает нам своими яйцами.
Чпокни одну если хочешь приподняться.
Рым-болт затопленный в бетоне, он споткнулся. Набережные усыпаны изящными цветками, гелиотроп. Не уверена что понимаю в чем загвоздки.
Ты хочешь шоколадного или клубничного? Клубничного.
Клубничное лучше всего.
Это ты так считаешь.
Возьми же в толк так или иначе.
Давление постепенно нарастает.
Это ты так считаешь.
Твои руки и язык.
Куда тебе его хочется?
Изящный способ избавиться от сирен оповещения. Я не считаю что это так уж до чертиков изящно. Прости меня, Отче, ибо я согрешила.
Скача на двуногих лошадках.
Ковыляя в будущее.
Тепло отказано со всех сторон.
Ряд за рядом деревянных солдат марширующих в низкие двери. С них сшибало головы.
Мы с тобой как-то раз об этом говорили.
Внесена и была поставлена пред ним четырьмя крепышами говядина должным образом приготовленная над пламенем.
Есть только одна штука простое маленькое правило. Относясь к своим любимым с ненавистью. Примкнуть к этому пикнику на свежем воздухе.
Где тут можно чпокнуть?
Все были весьма воодушевлены.
Он нескончаемая тягомотина беспокойная в своих мыслях.
А он недурен.
Олени, чувак, и снежинки вырезаны.
Отрывает немного мяса от своей груди и кладет на булочку.
Ты со мной в безопасности.
Если ты в это веришь ты заблуждаешься.
Унылые взгляды, косматые бороды, звон в ушах, старые, морщинистые, грубые, весьма измотанные ветром. Все весьма воодушевлены.
Затемняя небеса над ходоками.
Корпя над дневниками и воспоминаньями ища ключи к прошлому.
Большинство людей скрывают то что чувствуют с большим мастерством.
Ни к чему не приходя никак не продвигаясь вперед. Господь меня может удивить.
Снаружи яркий солнечный свет на снегу. Спотыкайся в полдень как в сумерках.
Завтра всегда выпадет еще одна возможность.
С надеждой что это застанет тебя в благоприятный миг.
Старые монеты, статуи, свитки, эдикты, манускрипты. Надвигается погода холодней а затем теплей.
Ни к чему не приходя никак не продвигаясь вперед. Контроль вот мотив.
Это и всплески.
Фото...
19
Девять часов?
Десять часов.
Мне нужно проверить постели для людей в десять часов. Как насчет одиннадцати часов?
По-моему, у меня в одиннадцать часов получится. Дай-ка загляну к себе в книжку.
Она заглянула в книжку.
Значит, одиннадцать часов, сказала она, делая пометку у себя в книжке. Под деревьями?
Под звездами, сказал Томас.
Под деревьями, сказала Джули, похоже, дождь.
Если нет дождя, то под звездами, сказал Томас. Если дождь, тогда под деревьями.
Или под живой изгородью, сказала Джули. Мокрой и каплющей. В перегное.
Что это вы затеваете? спросил Мертвый Отец. Может ли это быть тайным свиданием?
Ничего, сказала Джули. Ничего такого, о чем тебе следовало бы переживать, дорогой наш старичок.
Мертвый Отец бросился наземь.
Но у меня должно быть все! У меня! Я! Я сам! Я же Отец! Мое! Всегда было и всегда будет! От кого все блага текут! К кому все блага текут! Во веки веков и веков и веков! Аминь! Beatissime Pater[97]!
Он опять жует землю, заметила Джули. А казалось бы, уже устать должен.
Томас запел, хорошим голосом.
Мертвый Отец прекратил жевать землю.
Вот это мне нравится, сказал он, утирая рот рукавом своего златого одеянья.
Ибо Твое, пел Томас, хорошим голосом, есть Царство, и сила, и сла-ава, во ВЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ- ки...[98]
Вот эта мне нравится, сказал Мертвый Отец, эта мне всегда нравилась.
Томас прекратил петь.
Кстати, сказал он, позволь-ка мне твой паспорт.
Зачем? спросил Мертвый Отец.
Я за ним пригляжу вместо тебя.
Я сам способен приглядеть за своим паспортом.
Многие теряют или беззаботно девают куда-то свои паспорта, сказал Томас. Я за ним пригляжу вместо тебя.
Очень любезно с твой стороны, но отнюдь не обязательно.
Потерянный или задеванный паспорт — дело очень серьезное. Многие до крайности беззаботны со своими паспортами, особенно люди постарше.
Современная американская новелла. 70—80-е годы: Сборник. Пер. с англ. / Составл. и предисл. А. Зверева. — М.: Радуга, 1989. — 560 с.Наряду с писателями, широко известными в нашей стране (Дж. Апдайк, Дж. Гарднер, У. Стайрон, У. Сароян и другие), в сборнике представлены молодые прозаики, заявившие о себе в последние десятилетия (Г. О’Брайен, Дж. Маккласки, Д. Сантьяго, Э. Битти, Э. Уокер и другие). Особое внимание уделено творчеству писателей, представляющих литературу национальных меньшинств страны. Затрагивая наиболее примечательные явления американской жизни 1970—80-х годов, для которой характерен острый кризис буржуазных ценностей и идеалов, новеллы сборника примечательны стремлением их авторов к точности социального анализа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
– Во мне так и не развился вкус к бомбежкам мирного населения, – сказал король. – Выглядит нарушением общественного договора. Мы обязаны вести войну, а народ – за нее расплачиваться.Советский Союз и Америка еще не вступили во Вторую мировую войну, поэтому защищать Европу от фашистских орд выпало на долю короля Артура и рыцарей Круглого Стола. Гвиневера изменяет супругу с Ланселотом, Эзра Паунд обвиняет всех в масонском заговоре, Черчилль роет подземную ставку, профсоюзы требуют денег, а Мордред замыслил измену.
Дональд Бартельми (1931–1989) — один из крупнейших (наряду с Пинчоном, Бартом и Данливи) представителей американской "школы черного юмора". Непревзойденный мастер короткой формы, Бартельми по-новому смотрит на процесс творчества, опровергая многие традиционные представления. Для этого, одного из итоговых сборников, самим автором в 1982 г. отобраны лучшие, на его взгляд, произведения за 20 лет.
Сборник состоит из двух десятков рассказов, вышедших в 80-е годы, принадлежащих перу как известных мастеров, так и молодых авторов. Здесь читатель найдет произведения о становлении личности, о семейных проблемах, где через конкретное бытовое открываются ключевые проблемы существования, а также произведения, которые решены в манере притчи или гротеска.
Проза Эдгара По (1809–1849) имеет более чем вековую историю публикаций на русском языке. Его поэзия стала своего рода студией стиха для многих поколений русских поэтов. В восприятии миллионов русских читателей он вошел в мировую литературу как художник, который всю жизнь искал прекрасное и тревожно спрашивал у себя и у других: "Где этот край, край золотой Эльдорадо?". В сборник вошли стихотворения и проза Эдгара По ("Рукопись найденная в бутылке", "Свидание", "Морелла", "Черт на колокольне", "Остров феи" и мн.
Вашему вниманию предлагается сборник произведений Ричарда Олдингтона «Прощайте, воспоминания».В книгу известного писателя вошли рассказы из сборников «Дороги к славе» и «Короткие ответы», посвященных психологическим контрастам.
О, как часто женщина реальная проигрывает в мужских глазах женщине виртуальной! Как легко влюбиться в прекрасную героиню, скажем, древнегреческого мифа – Эвридику – и не заметить кого-то рядом! Эвридикой очарован пожилой профессор, который пишет статью про нее, в то время как жена профессора пытается тщетно спасти их брак от холодности и безразличия.Когда история профессора становится главной темой новой пьесы, режиссеру не хватает для успешной постановки самой малости: изюминки. Но что если «изюминка» – это намек режиссеру и всей труппе на то, что виртуального счастья не бывает?
Перед читателем — первое переиздание одного из главных романов французского декаданса, «Астарты» (1901) Жана Лоррена. Это — фантастический роман о неврастенике-аристократе, очарованном драгоценными камнями и посвятившем свою жизнь поискам «голубого и зеленого» взгляда богини Астарты, роман-дневник, наполненный извращенной чувственностью, болезненными и наркотическими видениями.Ж. Лоррен (1855–1906) — поэт, писатель, самозваный денди, развратник, скандалист, эфироман и летописец Парижа «прекрасной эпохи» — был едва ли не самым одиозным французским декадентом.
Настоящим сборником Фрэнсиса Скотта Кея Фицджеральда открывается публикация наиболее полного собрания малой прозы писателя. Впервые все опубликованные самим Фицджеральдом рассказы и очерки представлены в строгом хронологическом порядке, начиная с первых школьных и университетских публикаций. Тексты публикуются в новых аутентичных переводах, во всей полноте отражающих блеск и изящество стиля классика американской литературы Фрэнсиса Скотта Кея Фицджеральда.
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.