Мертвецкая - [18]

Пока прогревался двигатель, я наблюдала за студентами колледжа. Одни группками шли из аудиторий в общежития и столовые, явно не замечая сильного мороза. Другие толпились на широкой лестнице библиотеки Лoy[18] с гигантским праздничным венком на двери. Наверное, подумала я, сейчас они составляют планы на вечер, договариваются встретиться на вечеринках, в барах или квартирах по соседству. Я сразу вспомнила то ощущение неуязвимости, безопасности, рождаемое университетским сообществом, те неограниченные возможности, которые дает неукротимая энергия молодости.

И все же год назад Колумбийский университет потрясла гибель талантливой и знаменитой спортсменки, которую нашли с перерезанным горлом в собственной комнате общежития. Убийцей оказался ее парень, тоже студент. Через несколько часов он бросился под поезд в метро. За год до этого произошло похожее убийство. Тогда жертвой стала способная студентка юридического факультета. Ее убил бывший бойфренд, несколько раз ударил ножом.

Я стала вспоминать все дела с участием студентов из городских колледжей и университетов, мысленно составляя список отношений между жертвой и преступником. Это поможет мне отобрать нужные досье и исследовать факты. Для студентов Королевского колледжа иллюзия святости и неприкосновенности университетского окружения вот-вот развеется.

— Может, заедем ко мне и немножко отдохнем перед званым вечером?

Вечеринка проходила в Арсенале на 66-й улице, всего в нескольких кварталах от моего дома.

— Конечно. Джейк сегодня дома?

— Нет. Он вернется в Нью-Йорк только в воскресенье.

График Джейка Тайлера — политического корреспондента и дублера Брайана Уильямса в «Вечерних новостях» «Эн-би-си» — был еще менее предсказуем, чем мой. Именно такой любовник и был мне нужен. В отличие от остальных, он хоть не жаловался, что во время крупных расследований меня днем с огнем не сыщешь.

Я припарковала машину, и мы поднялись наверх. Только я вставила ключ в замок, как почуяла аромат дугласовой пихты — моей рождественской елки, которую я купила два дня назад по дороге домой. Меня воспитывали, и я соблюдала традиции реформистской церкви. Правда, религиозное воспитание моей матери было совсем другим. Ее предки были финнами, но, выйдя замуж за папу, она приняла иудаизм. В результате наши семейные традиции сочетали в себе элементы обоих вероисповеданий. В начале декабря я зажигала свечи на ханукальной меноре и тем не менее всегда с нетерпением ждала наступления католического Рождества. Я с удовольствием наряжала елку и каждый год заново открывала для себя коробки старинных елочных игрушек, которые мама собирала всю жизнь.

— Пойду приведу себя в порядок. А ты пока займись чем-нибудь полезным. Налей нам выпить, например.

— Не возражаешь, если я позвоню? Я собирался встретиться кое с кем «У Луми», пропустить перед вечеринкой несколько рюмочек с ребятами.

— Конечно, звони. Я их знаю? Пригласи их сюда. Кстати, раз уж будешь звонить, звякни в офис, вдруг пришло окончательное заключение по результатам вскрытия. Потом повесь шарики на верхние ветки, мне туда не дотянуться. И не смотри на кучу подарков. Я еще не закончила заворачивать твой.

Я пошла по своим делам — надо умыться, украсить цветным шарфом черный костюм, надеть каблуки повыше, брызнуть на шею немного «Калеш». Я прослушала сообщения на автоответчике. Звонила Нина Баум из Лос-Анджелеса, оставила обычное приветствие. Звонила одна из моих невесток — я спрашивала, что подарить ее детям на Рождество. Звонил Микки Даймонд, журналист из «Пост», настойчиво умолявший меня сообщить ему хоть что-нибудь по делу Дакоты. Я нажала «стереть».

Поставив на кофейный столик стаканы — с виски «Дьюарс» для меня и водкой «Кетел 1» для себя, — Чэпмен вешал на елку хрупкие игрушки.

— Эта стеклянная птичка с ручной росписью принадлежала моей бабушке. Она высадилась на Эллис-айленде, когда была еще младенцем, перед Рождеством 1900 года, столетие назад. Тогда мой прадед и подарил ей эту птичку.

— Думаешь, она бы одобрила то, чем ты зарабатываешь себе на жизнь?

— Она хотела, чтобы я вышла замуж лет в двадцать и нарожала шесть детей подряд. Ее с ума сводило, что я так и не выучила ее рецепты холодного финского пудинга и пирога с черникой.

Я вспомнила то время, когда чуть не сделала ее самой счастливой женщиной на свете. В последние годы своей жизни бабушка жила в доме моих родителей и сильно болела. Однажды я приехала из Вирджинии и сообщила, что выхожу замуж за студента медицинского факультета Адама Наймана, в которого влюбилась. Это произошло в мой последний семестр на юридическом факультете. Хотя Айди уже перевалило за девяносто и она была довольно дряхлой, она приехала в Виньярд на нашу свадьбу. Знаю, это только ускорило ее смерть и буквально разбило ее — и мое — сердце: накануне церемонии Адам погиб в автокатастрофе.

— Сотри-ка это хмурое выражение со своего личика и оставайся со мной, Куп. Моя бабушка Энни хотела, чтобы я вернулся на родину и стал ирландским послом. Жил бы в Феникс-парке, ездил на охоту с собаками. Если бы она хоть на секунду представила, что я стану околачиваться возле трупов, как папа, она бы попрятала всю выпивку, никогда не разрешила смотреть «Драгнет»