Мераб Мамардашвили: топология мысли - [84]

Геометрия времени

На предыдущем шаге мы говорили о поиске меры проживания, искомой за пределами ситуации здесь и теперь. М. К. ищет меру, выстраивает вслед за своими французскими собеседниками «геометрию времени» в поисках «глубинного измерения», глубинной психологии проживания. Здесь нащупывается какой-то ключевой нерв всего разговора о топологии пути. Поиск такой меры (глубинного измерения) такой геометрии, предполагает разворачивание всей топики пребывания человека в разных направлениях, не сужение его в какой-то объединительной точке, в которой можно было бы «объединить биографию, объединить точки жизненного пути человека», а развертка топологии в разных направлениях одновременно, по принципу ядерной реакции, разбегания в разные стороны энергии существования и траекторий движения.

М. К. со ссылкой на Р. М. Рильке приводит метафору этой геометрии в виде пирамиды. На её вершине мы находимся в повседневности, в которой мы просто пребываем в потоке, затем далее вниз и вниз, и всё более и более расширяется невидимое пространство пребывания, пространство реального, которое мы не ощущаем. Во временном слое, слое самосознания, мы можем пребывать как бы в потоке, в нём что-то реально случается, сцепляется, складывается, образуется некая совместность, простое «Бытие-Вместе», Присутствующее Бытие, «Бытие-Присутствие» [ПТП 2014: 582].[132] То, что кажется разбросанным и раскиданным, на самом деле существует вместе, наличествует вместе. Мы же пытаемся осознать это как-то в раздельности, последовательности. В этом потоке моё существо вынуждено доопределять себя, достраивать своё место, пытаясь найти его в мире, моё существо должно занять место в мире и своими актами доопределить то, что и составляет его самого, его событийность.

Если просто что-то случается с нами в потоке, то происходит, как правило, реактивно. Если же пытаешься задать какому-то случаю смысл, то происходящее становится событием. Эта разница образует разные жизненные пути, хотя в физическом хронотопе всё кажется одинаковым и сплетённым в потоке впечатлений.

Задаётся сугубо смысловая мера, смысловое измерение пребывания в мире, своя смысловая геометрия души. Так вот. В этом потоке важна попытка улавливания промежутка, того, что рождается в смысле. М. Пруст, помечает М. К., вводит дополнительно измерение для фиксации промежутка – точек, остановок, сшивок, с помощью словечка «между». Оно уже обсуждалось М. К. в предыдущих моментах разговора. Это то, что между «уже» и «ещё», не то и не это, а то, что между [ПТП 204: 585]. Как обнаружение швов, границ, складок, зазора, что может быть схвачено опять же сугубо художественным способом, метафорой, фиксирующей складку-границу: метафора есть языковая форма перехода, граница употребления слова, понятия, попадания его в заграничную сферу. Зазор держится на метафоре. Например, хайдеггеровское «язык есть дом бытия». Эта метафора затем ведёт философа далее в лабиринты всего пространства, заданного метафорой.

Наверное, и скорее всего так оно и есть, я тут наврал про то, что на самом деле имел в виду М. К. Но это, как и он сам неоднократно замечал, та сложность и темнота проблемы, ради которой стоит продираться и идти дальше. Если бы было всё так просто с топологией пути, было бы не интересно.

Так вот, метафора в целом выступает не просто лексической единицей, но и тем, что что-то обозначает в жизни как происшедшее, как «что-то происходящее в жизни», через метафору осознается происходящее: в срезе непрерывного потока, того самого Бытия-Вместе, в потоке совместности, в котором, кажется, нет связности и осмысленности, разные разорванные части устремляются друг к другу.

Получается, что творение художественной формы произведения предполагает построение концепта, держащего на себе этот зазор, эту складку, как щель между плитами мостовой, трещина, шов между камнями здания, крепящего и связывающего в целое архитектонику события. Ведь метафора связывает между собой то, что обычно само по себе не связано. Творческим усилием автор строит художественный и философский конструкт, связывая в целое то, что в жизни в потоке не связано и разорвано.

Вот здесь является феномен времени, в этой уже выстроенной, осмысленной связности, представляющей собой «структуру истории». Время души живёт не там, где она пребывает в неосознанном потоке, а там, где происходит структурирование и организация связности зазора.

Разумеется, разговор идёт не о натуральном хронотопе, а о душевном, о «расстояниях душевной жизни» и соответственно о поиске меры душевной архитектоники, структурах душевной организации.

Такое метафорическое складывание и связка зазора происходит во всегда настоящем, в непрерывности, постоянной смещаемости, в коей и наблюдается всегда та самая феноменологическая проблема времени: мы пытаемся удержать шаг в конечности, будучи существами, способными удержать один-два, ну, три действия, в конечном измерении, мы не способны удерживать бесконечность. Но состояние живого потока текуче. Мы стремимся схватить время, но в тот момент, когда мы его схватываем, он уже ушёл, ситуация уже изменилась. Я поставил одну цель, стремясь к ней. Но пока к ней стремился, она уже изменилась. Это как свет далекой звезды. До нас доходит свет звезды миллионы световых лет, но пока до нас доходит этот свет, возможно, эта звезда уже угасла или взорвалась. А мы ловим свет угасшей звезды. Мы ловим свет, источник которого уже исчез.