Меня зовут Сол - [42]

Когда Ингрид закончила, я легла спать. Она сказала, что устала и расскажет остальное завтра, а утром хочет пойти на Магна Бра и поговорить с Богиней. Я согласилась.

Я залезла в спальник. Пеппа все еще не спала, читала «Похищенного» при свете маленького фонарика.

— Интересно?

— Я половину не понимаю, потому что все слова какие-то древние, но корабль как бы потерпел крушение, а Дэви попал на остров, и он не мог добраться до материка, потому что не знал ничего о приливах и думал, что море всегда одинаковое. А потом он понял, что бывают приливы, убежал и попытался найти Алана. У него с собой была пуговица с мундира Алана, чтобы все понимали, что они друзья, потому что солдаты пытались поймать Алана. Не знаю почему. А потом дерьмового человека по имени Рыжая Лиса застрелили, пока Дэви говорил с ним, потому что он украл деньги горцев, у которых Алан был как бы вождем. Дэви побежал посмотреть, кто стрелял, и наткнулся на Алана, который следил за ним и Рыжей Лисой с холма… Алан сказал, что хотел убить Рыжую Лису, и Дэви решил, что он и стрелял, но Алан сказал, что это не он, и что их преследуют солдаты, и им придется скрываться. И потом они застряли на скале в долине и не могли выйти, а то их увидели бы солдаты, и у них был только коньяк, а воды нисколечки не было, и стояла жара… в Хайленде бывает жарко?

— Ага. Летом. Но в основном все равно дождь идет.

— Ну короче, они как бы застряли на этом камне и сидели там весь день, жарясь на солнце, а потом убежали и спрятались, и у них не было никакой еды, кроме холодной овсянки, а потом их поймал другой шотландец по имени Клуни Макферсон, и усадил играть в карты, и выиграл все деньги Дэви. Мне очень нравится. Они — как мы. Убегают, прячутся и выживают.

Я хотела спать, и Пеппа тоже выключила фонарик и заснула. Я еще какое-то время лежала и размышляла. Думала я про жизнь Ингрид и про ее мать. Наверное, ее убили солдаты, и Ингрид совсем об этом не вспоминала. Она вообще любила мать? Потом я задумалась о Мо, за которой я ухаживала. Даже когда я была совсем мелкая, я всегда проверяла, как там Мо, есть ли у нее в заначке банка-другая пива, и убирала за ней, и следила, чтобы никто не узнал, что она пьет. Я обычно говорила всем, что она работает в ночную смену и поэтому спит весь день. Мне приходилось следить, чтобы ее не стошнило, когда она лежит на спине, потому что в таком положении можно захлебнуться рвотой насмерть. И за Пеппой я тоже следила, потому что она, когда была совсем маленькая, заползала спать к Мо, и я боялась, что Мо может, ворочаясь, навалиться на нее и задавить — такое иногда случается, хоть и не так часто, как принято считать.

Мо ничего не делала, когда Роберт ее бил. Или когда он бил нас. Она только тихо плакала и просила: «Роберт, не надо». Как-то я видела, как они ссорились — Роберт схватил ее за волосы, таскал по комнате и ржал. Я прыгнула ему на спину, а он ударил меня в лицо и разбил мне губы. А Мо так и ныла: «Роберт, не надо». Но это потому, что она пила, а пьяные терпят неподобающее обращение. А теперь она не пьет и сразу поймет, что так не должно быть.

После появления Роберта она стала пить больше. Она ему нравилась пьяная, так что он постоянно таскал ей сидр, водку и пиво. Если она хотела не пить или обойтись колой, он говорил: «Клэр, сучка, не дури». А однажды он заставил ее выпить водку прямо из бутылки, когда она сказала, что не будет пить, потому что сегодня день рождения Пеппы и она хочет быть трезвой к ее приходу из школы. Она была совсем пьяная и все время говорила: «Извини, детка. Это меня Роберт напоил. Он меня заставил». А Роберт ржал и соглашался. И она тоже ржала.

Тем вечером я приготовила Пеппе настоящие бургеры из фарша, когда Роберт с Мо ушли. Я взяла булочки с кунжутом и сделала соус из майонеза с кетчупом, и Пеппа сказала, что вышло прямо как в «Макдоналдсе». Тогда я рассказала ей про nachtnexen, про которых читала в «Википедии», и она заявила, что это очень круто, но слово какое-то странное. Я объяснила, что nacht — это «ночь» по-немецки, а nexen — ведьмы, и она сказала, что раз так, то слово красивое.

Глава двенадцатая Магна Бра

На следующий день мы проснулись пораньше, развели огонь, приготовили кашу и чай, и Ингрид сказала, что пойдет на Магна Бра. Она надела огромную фиолетовую шляпу, взяла длинную палку, в волосы вплела кучу цветных лент, обмоталась шарфами и густо накрасилась. Пеппа сказала, что она похожа на волшебника, а я подумала, что она теперь совсем как ведьма.

— Я хочу поговорить с Богиней, — объяснила Ингрид.

Мы пошли с ней. Я взяла подзорную трубу и винтовку, потому что мы могли встретить птиц или кроликов. Мы долго лезли вверх по склону, покрытому свежим снегом. Один раз мы прошли мимо маленькой рощи старых сосен, которые серебрились на солнце, как рождественские елки в фильмах. Когда-то вся Шотландия была покрыта сосновыми лесами, но их все вырубили на дрова и строительные материалы. Сосны вырастают очень высокими. В лесу они иногда изгибаются, чтобы дотянуться до солнца, и становятся похожи на стариков. Весной с них можно набрать смолы, как Ингрид и делала.