Меня зовут Сол - [41]

Однажды люди из Штази пришли в квартиру Ингрид и сказали ей, что Макса арестовали как американского шпиона и что он передавал военные тайны ГДР американцам в Западном Берлине. Ингрид не поверила. Ее расспросили о Максе, и она рассказала, что он пил и что у него любовница. Тогда они спросили, знает ли она других американских шпионов, и она сказала, что нет. Тогда они пообещали, что если она что-то узнает и расскажет, то получит квартиру получше и даже машину.

К тому времени Ингрид выучила английский, чтобы читать английские книги по медицине и журнальные статьи про иммунологию. Она состояла в партии, поэтому ее выпустили в Лондон на конференцию, куда съезжались врачи со всего мира поговорить об иммунной системе. Три врача из ГДР поехали на конференцию, которая проходила в огромном доме в центре Лондона. Им твердили, что они увидят капитализм, преступность, наркотики и бедность и что рабочие там страдают, потому что живут не в социалистической стране вроде Германии. Но, попав в Лондон, Ингрид в него влюбилась. Город был ярко освещен, везде ездили красные автобусы, ходили толпы людей, в дорогих магазинах висела красивая одежда. Она слушала попсу, видела хиппи с длинными волосами и в странных шмотках, и все казалось ей ярким и интересным. Их все время сопровождали сотрудники Штази, и врачам пришлось показать все, что они везли с собой обратно в ГДР, чтобы никто не провез ничего запрещенного, например хорошую одежду или пластинки. Но у Ингрид все равно не было денег на покупки. Ей понравился Лондон, хиппи и музыка. Все люди тут выглядели счастливыми и свободными.

Когда они вернулись, Штази спрашивала их, с кем они разговаривали и что рассказывали. У Ингрид поинтересовались, говорили ли другие врачи с людьми, покупали ли они дорогую одежду, золото или пластинки. Она сказала, что нет.

Она провела в ГДР еще десять лет. Ей уже исполнилось тридцать девять. Она работала в Народном медицинском центре, занималась исследованиями иммунной системы и жила в маленькой квартире. Ей сказали, что Макса расстреляли за шпионаж, а многих других ее знакомых арестовали, включая девушек, с которыми она каталась на велосипеде, Анну и Ирену. Анна работала на правительственной радиостанции, а Ирена — на большой электростанции за городом. Их обеих посадили в тюрьму за шпионаж. Некоторых знакомых Ингрид тоже посадили, и люди из Штази следили за ней по дороге домой. Она все время думала, как бы ей сбежать и уехать в Лондон. Это стало ее главной мечтой: жить там, где ее не арестуют просто так.

Иногда она гуляла по вечерам по Восточному Берлину, подходила к стене и смотрела на другую сторону. Там виднелись жилые кварталы, краны и здания. А на стене, затянутой колючей проволокой, стояли пулеметы, чтобы никто не пытался убежать. Ингрид никогда не вспоминала детство или судьбу своей мамы. Но ей всегда было грустно, и она злилась и страдала депрессией. По ночам она слушала Би-би-си, хотя это было незаконно, и многое узнала о Великобритании — о забастовках, о панк-роке. В ГДР она не могла никому доверять, потому что люди доносили на своих друзей, чтобы получить квартиру получше или машину. Люди из Штази приходили к ней и расспрашивали о знакомых, но она всегда отвечала, что ничего не знает. Но за ней все равно следили. Если она получала от своих коллег из Англии или Америки письма или посылки, их вскрывали и досматривали.

Потом Ингрид написала статью об иммунологии: о том, как клетки крови узнают те вредные штуки, которые им нужно убить. Ингрид поставила миллион экспериментов на крысах и много пользовалась микроскопом. Статья всем очень понравилась, и Ингрид снова пригласили в Лондон на конференцию.

Штази и правительство очень долго выдавали ей разрешение, но все-таки выдали, потому что они хотели показать Западу, какая хорошая в Восточной Германии медицина. Ее сопровождали трое мужчин из Штази, которые тоже притворялись врачами и везде ходили с ней.

В Лондоне их поселили в дорогой и крутой отель в Кенсингтоне, и люди из Штази нажрались в баре и заставили Ингрид сидеть с ними и слушать их. За ними следили британские шпионы. Ингрид поняла, что один из барменов — тоже шпион, потому что он не умел наливать пиво и все время пытался перехватить ее взгляд.

Она собиралась убежать. Ей нужно было найти полицейского и сказать, что она не хочет возвращаться в ГДР, а хочет остаться в Лондоне. Она сказала людям из Штази, что у нее месячные и ей плохо, а они все уже были поддатые и не хотели уходить из бара, так что ей разрешили уйти в номер одной. Но она не вернулась в номер. Она прошла через весь отель и нашла какую-то дверь, которая вела на задний двор и в переулок, который выходил на большую улицу с магазинами и машинами. Была почти полночь, и Ингрид долго-долго шла, чтобы убедиться, что за ней не следят. Потом она пришла в полицейский участок и сказала, что она врач из Восточной Германии и хочет попросить политического убежища. У нее не было паспорта, потому что его отобрали в Штази, но зато были письма с приглашением на конференцию и партбилет. Полицейский посмотрел на ее документы и велел посидеть, пока он сделает несколько звонков. На это ушло два часа. Потом пришли два человека в костюмах и увезли ее в большое офисное здание в Лондоне. Ей дали кофе и сигарет, и она сидела там до утра.