Меня зовут Сол - [24]

* * *

Наутро мы пошли на озеро ловить щук на блесну. Светило солнце, и было довольно тепло, а ветер почти утих. По дороге я рассказала Пеппе про статьи в Интернете, про газеты, про то, что нас ищут, у них есть видео с камеры, а Мо лечится в приюте. Она заволновалась насчет Мо, но я сказала, что все хорошо, что ее хотят отучить бухать, и что раз она не в тюрьме, значит, они не считают, что она убила Роберта.

— А если они нас найдут? — спросила Пеппа.

— Меня арестуют и посадят за убийство, а тебя отдадут в детский дом.

Она расстроилась, прикусила нижнюю губу и встала, глядя в землю. Потом сказала:

— Я все равно рада, что ты его убила.

— Знаю.

— Может, ты просто расскажешь, почему ты это сделала и почему мы убежали? И тебя отпустят?

Я тоже об этом думала. Я даже думала, не пойти ли в полицию и не сказать, что он делает со мной, что он обещает ходить к Пеппе, что он бьет Мо, что он все время бухой и укуренный. Но я знала, что если его арестуют, то нас сразу же заберут у Мо и разделят, так всегда бывает. К тому же никто не поверит, что Мо ничего не знала, и ее могут обвинить в соучастии и посадить в тюрьму. Я читала про такое на новостных сайтах. Там мать посадили в тюрьму, а отчима тоже посадили, но надолго. Это он все сделал — убил младенца, морил голодом маленькую девочку, — но она типа позволила ему, так что она тоже была виновата. Они всегда винят мать, если страдает ребенок, но на самом деле виноват всегда какой-нибудь мужик.

— А мы можем забрать Мо? — спросила Пеппа. — Ты говорила, что мы ее заберем, и она будет жить с нами в лесу.

— Конечно, но не сейчас. Она должна поправиться. У нее там какая-то программа. Так Иэн Леки в твиттере написал.

— А потом мы ее заберем?

— Обязательно.

Но я не знала, как это сделать.

Я объяснила Пеппе, что у Мо болезнь под названием «алкоголизм». Это когда тебя так тянет к алкоголю, что ты должен все время бухать, как Мо, и отрубаться, и плакать, и забывать про своих детей. Еще алкоголизм заставляет тебя расширить границы допустимого и терпеть неподобающее поведение других людей — так было написано на одном сайте. Ну вот как с Робертом. Мо позволяла ему бить себя, отнимать деньги и бить нас, потому что она болела, и болезнь заставляла ее думать, что это нормально. Это потому, что у больного меняется химия в мозгу, и он начинает мечтать о том, что его убивает, но не способен даже этого понять и считает, что все нормально. Мо вечно говорила: «Сол, мне нужно чуток выпить, чтобы успокоиться», и тогда я шла и приносила ей банку пива или бутылку сидра из заначки. Она всегда говорила «чуток», но на самом деле пила много.

Если нас поймают, меня обвинят в умышленном убийстве, потому что узнают, что я планировала так поступить. По шотландскому закону, если ты строишь планы заранее, это всегда считается убийством. За это сажают пожизненно или минимум лет на двадцать. Даже если я расскажу, почему я так поступила, это ничего не изменит, потому что шотландские законы считают мои действия умышленным убийством. Я планировала несколько месяцев. Я много читала про убийства и наказания, про суд и защиту. Единственный вариант, который мог бы меня спасти, — это если бы я была сумасшедшая и не осознавала, что делаю. Но я нормальная и знала, что нарушаю закон. И я была уверена, что поступаю правильно. Если человек собирается все разрушить, и ему все равно, или хочет втянуть других людей в свое дерьмо, его надо убить. Когда я била Роберта ножом, мне было спокойно и хорошо. Я поступила правильно. Как ночные ведьмы, которые убивали немцев.

Пеппа сбежала вниз к озеру сквозь папоротники, мимо норы, где мы поймали первого кролика. При ярком свете ловить щук не очень хорошо — они держатся в тени. Мы прошли вдоль пляжа и залезли туда, где свисающие ветки деревьев отбрасывали на воду тень. Одно огромное дерево рухнуло и наполовину ушло в воду. Тут мы и решили остаться, потому что щуки — хищники-засадчики, которые прячутся в водорослях и затонувших деревьях, чтобы наброситься на проплывающую мимо мелкую рыбу.

Я приготовила удочку, поводок и воблер — белый, с красной головкой и шариками внутри. Шарики издают звуки, которые привлекают щук. Научила Пеппу снимать дужку лескодержателя и придерживать леску одним пальцем, а потом взмахивать удочкой, целясь в небо, чтобы воблер улетел подальше, и направлять удочку после того, как он ушел в воду. Она попробовала пару раз, и у нее все получилось. Она начала играть воблером и водить им вдоль дерева. Я сидела, смотрела и думала, как приготовить щуку, если мы ее поймаем. Они костлявые, и вынуть из них кости не так-то легко, но я, наверное, возьму нож Беара Гриллса.

— Вроде клюнуло, Сол, — сказала Пеппа. Она попыталась смотать леску, но катушка не шевелилась, а натянутая леска уходила под дерево. Потом послышался плеск, вода заволновалась, и Пеппа упала на задницу, не отпуская удочки и крича:

— Поймала, поймала!

Удочка гнулась, леска натягивалась и дергалась.

— Сматывай, Пеппа! — крикнула я. Она попыталась смотать леску, но рыба тянула слишком сильно, и удочка гнулась сильнее и дрожала. Рыба была большая.