Меньшиковский дворец - [19]

Но объединяла нас не только музыка. Мы все четверо мечтали стать моряками. Конечно, каждый представлял себе это по–своему, и нам было, о чем поговорить. Мы строили грандиозные планы на вполне ближайшее будущее и трое из нас впоследствии, действительно, стали профессиональными моряками.

Мы жили весело и интересно и не задумывались о том, что «все проходит». Однако, наконец, пришло то время, когда все кончилось. Закончилась школа, и прозвенел «последний звонок».

Это был прекрасный солнечный весенний день 22 мая 1960‑го года.

После официальной церемонии, выйдя со школьного двора, мы всем классом пошли гулять в парк Военного санатория. Затем вышли на гурзуфскую набережную, еще девственно пустую в ожидании «наезда» отдыхающих. Здесь кто–то из нас предложил:

— Давайте прокатимся на лодках.

Лодку тогда можно было взять на прокат у причала.

Девчонки отказались:

— Мы помнем и испачкаем свои праздничные платья.

Но мы четверо все–таки решили прокатиться.

Мы спустились в лодку. Сняли с себя парадные «белые одежды», сложив их аккуратно на корме и придавив, «на всякий случай», спасательным кругом. Обувь, как положено, была сложена под носовой банкой. Двое сели за весла, двое, соответственно, на корме и носу. И поход начался. С причала нас весело напутствовал поредевший коллектив класса.

Уже было тепло, небо чистое с небольшими далекими облаками, море спокойно, волна небольшая. Прогулка на веслах для нас дело привычное, и предвещала только удовольствие.

Шли, не торопясь, по направлению к Аю — Дагу мимо скал–близнецов Адаларов. Когда мы подошли к мысу Медведь–горы, один из нас спросил:

— Зайдем во Фрунзеское?

Так тогда назывался Партенит, находившийся по другую сторону горы.

Мне не хотелось, потому что состояние моря по ту сторону мыса было уже неспокойным, хотя я никогда не был в этом поселке.

Остальные поддержали эту идею.

— Мы зайдем не надолго и успеем вернуться вовремя.

Привязав лодку к причалу, мы погуляли по поселку и, заметив, что ветер усиливается, решили возвращаться. Выгребать по ветру было уже труднее, так как он прижимал нас к опасному скалистому берегу. Но, в конце концов, мы благополучно обогнули мыс, и вышли на простор. Здесь уже ветер был нашим союзником и гнал нашу лодку к дому. Для усиления скорости один из нас, сидевший на носу, растянул на руках майку, получился неплохой парус. Мы были довольны и веселы, хотя уже немного устали, попеременно меняясь на веслах. Однако волна все усиливалась и, время от времени, догоняла нашу лодку, заливая ее водой, которую сидевшему на корме приходилось постоянно вычерпывать. Когда на корме сидел я, вдруг раздался крик:

— Осторожно! Идет волна!

Но было уже поздно. Нас накрыла большая волна и окатила всех буквально с головы до ног. Ребята на веслах пытались удержать лодку в равновесии, а мне пришлось «подналечь» так как в моем распоряжении был только обычный лодочный «черпак». Наша обувь плавала по всей лодке, мешая мне работать. Но все обошлось, и мы вскоре благополучно подошли к причалу, очень довольные собой.

Посмеиваясь друг над другом, мы начали выгружаться.

И тут раздался удивленный возглас:

— А где наша одежда?!

Ответ был более чем очевиден, — ее не было! Ничего!

Вся наша «парадная» одежда, столь аккуратно сложенная на корме, была смыта, вероятно, той большой волной, когда я бросился вычерпывать воду и спасать плававшую в лодке обувь. Никто в суматохе этого не заметил.

Сейчас все смотрели на меня весьма красноречиво, а меня душил смех. Я ясно представил себе картину: в разгар яркого солнечного дня по узким улочкам и переулкам почти ползком пробираются в разные концы поселка четверо взрослых полуголых парней, боясь попасться на глаза прохожему, и еще хуже, какому–нибудь «школяру». Что нас ждет дома, — лучше было тогда не думать.

Слава богу, причал и набережная в то время были пустынны.

— Ну что, пошли, — прозвучала без энтузиазма команда.

И каждый пошел своим путем… Мой путь был самый дальний, на окраину поселка. Знакомыми тропками, через огороды и вдоль «дачных» заборов, я пробрался, чудом ни кем не замеченный, домой. Влез в окно своей комнаты и, быстро набросив домашнюю одежду, появился на кухне перед матерью. Она была, естественно, крайне удивлена:

— Ты, оказывается, уже дома. А почему я не заметила, когда ты пришел?

Я предоставил ей самой ответить на этот вопрос и начал рассказывать, как прошел «Последний звонок».

Вскоре после этого, каждый из нас уехал из Гурзуфа, расставшись навсегда со своим детством.

Мичманка

Я благополучно спрыгнул с каменного забора и, подобрав упавшую фуражку, услышал над собой вопрошающий голос:

— Это еще, что такое?

Подняв голову, я тут же вытянулся и замер. Передо мной стоял офицер и с удивлением рассматривал с ног до головы стоявшего перед ним шестнадцатилетнего мальчишку в курсантской форме.

— Это — ваш «сын полка», товарищ майор, — попытался объяснить выскочивший из КПП курсант.

— Чей сын? Мой?! — резко повернулся к нему офицер.

— Я хотел сказать, — Вашей роты, товарищ майор. Парень приехал поступать в наше училище и пока живет в нашей роте.

— Ты, кто такой? — повернулся ко мне офицер.