Men from the Boys, или Мальчики и мужчины - [75]

Уильям Флай, тоже покачиваясь, двигался в мою сторону. В руке у него запищал ключ от машины.

У него была классная машина. Ее фары приветственно замигали оранжевым светом. Он привалился к ней, пытаясь решить, блевануть сейчас или потом, когда приедет домой. Когда он поднял глаза, я стоял перед ним.

Не узнал. Глазом не моргнул. Как быстро они забывают. И в его глазках засветилась злоба.

— Чего пялишься, педик? — невнятно пробормотал он, поворачиваясь ко мне.

Он был гораздо пьянее, чем казался.

— Что он вам сделал? — спросил я.

Я говорил очень тихо. Из бара вывалилась компания девушек. Они стали переходить дорогу, и я не хотел привлекать их внимание. Но он ничего не понимал.

— Мой сын, ты, грязный подонок, — пояснил я.

Он покосился на меня. Потом засмеялся, искренне развеселившись.

— А, — сказал он. — Болячкин папочка. Ну конечно.

Он приблизил ко мне лицо, так быстро, что я, отшатнувшись, чуть не упал. Из его пасти разило пивом «Ред булл» и водкой.

— И? — спросил он.

В первый момент я испугался. Но я должен был знать.

— Почему Пэт? — спросил я.

Когда я произнес его имя вслух, что-то неуловимо изменилось. Показалось, что юнец передо мной слегка увял. Он сделал шаг назад и хихикнул.

— Так, для смеха, — сказал Уильям Флай, поглядывая на меня, словно я тоже мог оценить, как это смешно.

Я покачал головой и вздохнул.

— Я так и знал, что ты это скажешь, — проговорил я. — «Так, для смеха, ага?» Эдакое современное «Я просто выполняю приказы». Жалкое дерьмо-переросток.

Наконец я ему осточертел.

— Ну и что ты собираешься сделать, старичок? — поинтересовался этот уродливый подонок. — Задашь мне хорошую взбучку?

Он повел плечами, разминая их. Думаю, он собирался врезать мне разок и отправиться домой. Только раз — прямой удар правой в подбородок и, может быть, пинок по голове, когда я упаду. Потом домой, поглядывая в зеркала, ведя машину с такой осторожностью, как это могут только пьяные водители.

— Не я, — ответил я. — Мой сын.

Мгновение он смотрел на меня. Потом разразился хохотом и не мог остановиться до тех пор, пока из тени не выступил Синг Рана с клинком наперевес.

Уильям Флай и я уставились на нож. Он был впечатляющим на вид. Кривое лезвие кукри — ножа турков — лоснилось и изгибалось в лунном свете. Я вдруг осознал, что затаил дыхание. Долгое время никто не издавал ни звука, лишь из бара доносился отдаленный грохот музыки, а потом послышалось журчание — Уильям Флай наделал прямо в джинсы «Дизель».

— У него сабля, — сказал Уильям Флай.

— Это кукри, тупая макака, — ответил я. — Это лучше, чем сабля.

Я увидел, что Синг Рана смотрит на меня. Пора было ехать.

Уильям Флай с трудом оторвал глаза от кукри и со слепой ненавистью взглянул на меня.

— Что это? — спросил он. — Папочкино войско?

— Именно, — ответил я.

Мы повели его к моей машине. Я открыл багажник и жестом велел Уильяму Флаю лезть внутрь.

— Ты просто хочешь напугать меня, чтобы я обгадился, мудак, — проговорил он, и я увидел, что он озирается и думает о том, чтобы сбежать.

Но теперь я вплотную подошел к нему, я дышал ему в лицо, мое сердце колотилось, и я думал о том, что нас, наверное, всех посадят в тюрьму.

— Неужели похоже, что я шучу? — спросил я. — Неужели похоже, что я просто хочу посмеяться?

Он еще раз взглянул на кукри и полез в багажник. Я все оттуда вытащил, но там все равно было довольно тесно.

— Мой папа подаст на вас в суд, — пригрозил Уильям Флай, свернувшись калачиком, словно шестифутовый младенец в утробе. — У меня есть права человека, придурки.

Почему-то при этих словах мне стало гораздо легче. У гроза судебного иска, упоминание о правах человека — это был мир, в котором жил этот выродок. Где все, что ты творишь с другими, прощается тебе, расценивается как веселая шутка, а если то же самое делают с тобой, вспоминаешь о правах человека. Я изо всех сил грохнул крышкой багажника, закрывая его.

— Это недалеко, — сказал я.

В этот момент Синг Рана медленно покачнулся перед моими глазами, и я подхватил его, когда он осел, опершись на машину.

— Просто надо присесть, — проговорил он, часто дыша. — И все пройдет.

Я усадил его на пассажирское сиденье, оставив дверь открытой, чтобы он дышал свежим воздухом. Он сунул кукри в потертые кожаные ножны и спрятал под нейлоновой курткой. Мы слышали металлический звон, доносившийся из багажника, похожий на шум работающей стиральной машины, куда положили джинсы, забыв вытащить из кармана монетки.

Синг Рана поднял свое гладкое лицо и стал рассматривать автостоянку у супермаркета, словно это была одна из самых красивых достопримечательностей Лондона.

Он достал из кармана куртки небольшой пакетик, завернутый в бумагу. Еще до того, как он его развернул, я почуял аромат алу-чоп. Пахло имбирем и луком. Он протянул мне острые картофельные котлеты, и я взял одну.

— В конце войны у нас был выбор, — заговорил он. — Команды гурков могли присоединиться к индийской армии, к пакистанской или остаться с британцами.

Он выбрал котлету и отщипнул маленький кусочек.

— Мы остались с британцами, и они отправили нас в Малайю. Там активизировались повстанцы.

Он пожевал и проглотил, прежде чем продолжить. У него были безупречные манеры.