Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки - [77]

Мысли были прерваны появлением всадника. Запыхавшийся мужик не слышал, как он подобрался близко. Просто внезапно наперерез человеку кинулись две крупные твари, похожие на собак, а еще пару мгновений спустя рядом возник и их хозяин, восседавший на мощном светло-сером коне.

Повеяло холодом, да таким, что замерло сердце. Мужик невольно прижал руки к груди – даже в рукавицах пальцы замерзли вмиг, а в носу стало больно – таким морозным показался воздух. Перехватило горло, на глазах выступили слезы, и черты лица всадника рассмотреть никак не удавалось. Более того – от слез в глазах двоилось и казалось, будто у незнакомца три лица, заросших густой светлой бородой.

– Ты, – густой бас, казалось, исходил сразу из трех глоток, – куда спешишь?

Мысль о том, чтобы солгать этому человеку, даже не родилась.

– Т-там, – дышать ледяным воздухом было больно, и мужик кашлял и давился после каждого слова, – у нас… баба какая-то… некромантк-кха-кха… с ребенком…

– С ребенком? – грохнул по ушам многоголосый бас.

Говорить было больно, и мужик просто закивал головой.

– Где она?

Похожие на собак твари зарычали, и мужик почувствовал, как по ноге потекло что-то теплое.

– Т-там, – он мотнул головой. – Ушла.

– Давно?

Мужик помотал головой.

– Куда?.. Впрочем, – под низко надвинутым меховым капюшоном блеснул огонь глаз, – это уже не важно. А ты…

Уже пришпорив коня, он обернулся на мужика. Рука, в которой была зажата плеть, медленно поднялась, нацеливаясь на человека – и это было последнее, что тот увидел.

Женщина с ребенком шла по обочине дороги, не обращая внимания на закутанного в плащ человека, который шагал следом. Тот сутулился, не поднимая глаз, порой спотыкался на ходу, но с каждым шагом двигался все увереннее и уже порывался обогнать свою спутницу. Женщина при этом бросала на него испытующий взгляд, словно чего-то ожидая.

Зимняя дорога была скучна и однообразна. Снег, кустарник, холмы, темные пятна леса, извивы покрытых льдом рек, несколько встреченных деревенек и одиноких хуторов. Однажды миновали часовню, выстроенную на перекрестке. Возле нее они постояли несколько минут.

Часовня была необитаема – в том смысле, что обычно подле живет в келье или землянке отшельник, который следит за ее состоянием, молится и питается подаяниями прохожих. Но тут поблизости не было заметно и признака человеческого жилья.

Однако… женщина быстро обернулась. Зимняя дорога извивалась по холмистой равнине, уходя за горизонт. В этот час на ней было пустынно – мир словно вымер. Только какой-то ворон пролетел над полями в сторону соседнего леса, оглашая поднебесье негромким «крок-крок». Но вот на повороте наметилось какое-то движение.

Всадник? Да, всадник. И не один – у ног его коня заметны силуэты псов. Обычный человек? Да бросьте! Перед его появлением мир не цепенеет в тревоге так, что даже ветер стих и затаился в кустах на обочине. И при взгляде на него в груди не замирает испуганно сердце… даже у тех, кто его лишен.

Он приближался. Стремительно и неотвратимо, как снежная лавина с горы. Псы вырвались вперед. Они должны были настигнуть свою жертву немного раньше хозяина.

Женщина не смотрела на них. Взгляд ее был прикован к лицу ребенка. Она то ли старалась прочесть мысли задремавшего у груди младенца, то ли запоминала его черты навсегда. Потом внезапно решительно сунула в руки умертвию, смирно стоявшему рядом:

– Береги.

Тот послушно обнял малыша одной рукой. В пальцах другой он крепко сжимал один из своих кинжалов.

– Уходи, – женщина уже не смотрела на сына. – Скорее. Я прикрою.

Взмахнула рукой – и порыв ветра взметнул с земли поземку. Погнал ее навстречу всаднику и его псам. Твари грудью налетели на этот вихрь, споткнулись, натыкаясь на невидимую преграду. Псы кубарем покатились по дороге, путаясь лапами и цепляясь друг за друга, но молча. Холодный смех женщины был единственным звуком, нарушившим тишину.

Откуда-то издалека донесся негромкий голос. Раскатившись многоголосым эхом – словно не один, а три человека что-то сказали хором – он произнес всего одно слово, но поземка улеглась, а псы вскочили и, как ни в чем не бывало, устремились вперед.

Женщину неудача не обескуражила. Она лишь улыбнулась и скрестила руки на груди. В ту сторону, где еще несколько секунд назад стояло умертвие с ребенком на руках, не было брошено ни единого взгляда – все ее внимание было приковано к стремительно приближавшейся фигуре. Даже летевшие напрямик псы не были удостоены лишнего взгляда. И всадник, скакавший следом за ними, тоже не отрывал взоров от фигуры у входа в часовню.

Несколько секунд продолжалось противостояние. Потом женщина медленно, словно прогуливаясь, повернулась и вошла в часовню. Взметнулась поземка – и опала у порога, словно верный пес, которого не пустили дальше крыльца. Налетев на эту снежную пелену, псы опять были отброшены назад. И на сей раз они, упав на снег и перекувырнувшись, так и остались лежать животами в сугробах, почти неотличимые от них по цвету шерсти. Прошло несколько минут прежде, чем они зашевелились, вставая и отряхиваясь.

Копыта коня безмолвно взрыли снег на том месте, где еще пару минут назад стояли двое. Поземка засыпала все следы – и женщины, и умертвия. Не тратя времени на то, чтобы спешиться и лишь пригнув голову, всадник въехал внутрь часовни.