Мемуары на руинах - [34]
Нет, мы ещё прошли по Красной площади. Цитирую дневник, чтобы очевидна стала степень моего идиотизма почти в 18 лет! (Боже, как же ты дал мне дожить до 60 !): «Тёплый ветер, звёзды на небе и на башнях. Первый раз вижу кремлёвские звёзды. У Мавзолея – настроение революционное: хочется жить и бороться. И ещё странное: такое ощущение, будто сегодня 21 июня 1941 года. Так тихо люди у Мавзолея переговариваются – громко нельзя! Маленький островок, освещённый прожекторами – а дальше темно, дальше – запад. Там готовят войну. Несколько часов – и сюда упадут бомбы. Всё рухнет Откуда это чувство? Оттого, что так тихо? Глупое чувство, но такое сильное, так страшно, так беспокойно. Вот-вот что-то случится. Улицы тёмные. Не по-хорошему тёмные. Только у ресторана кучка пьяных. Это не выразить словами, но почему так беспокойно?
В метро никого. Здесь гулко отдаются шаги. Узкий перрон и дыра тоннеля, в поезде – чужие лица. Площадь перед вокзалом – пуста: ни такси, ни людей. Только ветер несёт по асфальту газеты и пыль. Зал вокзала освещен, но все дверцы камер хранений распахнуты. Как будто люди испугались войны, все вещи унесли и убежали, спрятались. Галя дико кричит и выбегает на улицу. Я не сразу соображаю: посереди огромного пустого зала Ленинградского вокзала стоит мужичок и спокойно, как работают столяры, забивает себе в висок перочинный ножик. Вылетаю на мусорную площадь, по углам – тени ночующих-бомжующих, цыгане, другой выход на перрон каталка, увозящая покойника, последний поезд. – Ради бога, возьмите нас, пожалуйста, ну будьте людьми, у нас нет денег. Но мы обязательно заплатим, когда приедем, хотите, в залог оставим паспорт? Пустите хоть в тамбур, мы постоим, ну что вам стоит! Пустили вдвоём на верхнюю полку, где головы не поднять, а лечь вдвоём – тесно. Но не до сна было: дрожали обнявшись до самого утра. Весь следующий день просидели в Студии, боясь выйти на улицу, сесть в метро, вернуться к нормальной жизни. Но.. раз велено идти на занятия – надо идти.
16.05.70
Показали с Галкой и Андреем этюд «по жизни» «Волк и лисица» (То есть, задано было найти и прожить жизненную ситуацию схожую по сюжету с известной басней). Как Галка просит проводника взять её без билета на поезд. В. М. (Вениамин Михайлович Фильштинский) нашёл много неправды, нежизненности. Ну, бог с ним, с этюдом. Замечания В. М. принимает каждый для себя, потом выходим и импровизируем. С одной стороны – хорошо. Нет заученности. Каждый раз по-новому. С другой стороны – очень плохо. Нет настоящей работы. Недоделка всё. Да, не работаем вглубь, не оправдываем для себя. А может, это только у меня. Я ж не знаю, как работают партнёры. Опять проклятая депрессия. Ничего не хочется. Вот потому-то и профнепригодный характер. Нет жизненной устойчивости. Не способна я на длительную затяжную борьбу. Момент! Но пыл прошёл – всё по-прежнему. Наверное, от того, что нет трудностей. И не было. Ведь упорство приобретается в трудностях, в борьбе с ними. Я сломаюсь от первой же.
18.05.70
Сегодня нас с Вавиловым поздравляли с днём рождения. Хорошо-то как! Не просто формальное поздравление, а каждый поздравил, как мог. Ольга Лысенкова, зная мою любовь к Марцинкявичусу, подарила мне «Кровь и пепел». Какое счастье. И столько чуткости. Честно говоря, даже не ожидала. Спасибо.
20.05.70
Сегодня из Москвы приезжает З. Я. Вчера сидели допоздна. Готовились к встрече. Энтузиазм, ажиотаж. (Решили вывезти мастера за город и провести занятие на пленэре). К 6 часам собрались на Финляндском. Дождь, холод, а настроение прекрасное. Только бы З. Я. поехал! В Парголово долго искали поляну, извалялись в грязи. Костёр не разжечь: мокро. Кто-то одолжил мне ватник, с Готовкина сняла кепку – тепло! Конечно, З. Я. не поехал. Естественно. Но немножко обидно: так старались, всю ночь не спали. Решили привезти «природу» в город. Набрали веток, пеньков, мха… На перроне долго ждали электричку. От нечего делать танцевали вальс-миньон. А я вдруг стала беспризорником. Кепка сваливается на глаза, ватник широкий болтается. Подкрадываюсь, вытаскиваю из кармана газету. Ловят. – Ай, дяденька, не бейте, не надо, пустите, дяденька! Ну зачем я не травести, так хочется сыграть мальчишку! Кажется, впервые так жила в образе! Но как хочется спать!
Вечером показали З. Я. своё «творение». «Лесная студия» – очень уютная. Как было весело! Вдруг пришла странная свобода, я забыла, что на сцене, что – зрители, педагоги, резвилась, и всё тут! Впрочем, может быть, это просто развязность. И какой конец: – Пошлость! Изыск! Чего вы этим добивались? Здесь даже нечего обсуждать! Ушёл. Ребята в трансе: так старались, от души, от сердца – и вот! Почему? Недостаток вкуса? Что же нужно? Как мы ещё беспомощны!
З. Я. ушёл. Почему – понятно. Конечно, курс не в должном состоянии. Если сравнивать с блестящим 3-им курсом, или 2-м режиссёрским – у нас скучно. Творчество из-под палки. Почему? Может, потому что «заелись»? Когда поступали – горы хотели свернуть. А что сейчас? В ТЮТе этого не было. Потому что была школа, а творчество – отдых после школы, радостный труд. Здесь творчество – работа, привычное дело. Теперь тянет «отдохнуть от творчества» Выспаться, сходить в театр. Хотя, может, это только у меня? Но я наблюдаю за ребятами, как быстро расходятся в свободное время, и считаю себя вправе говорить не только о себе, но о курсе. Чтобы стать чем-то «нужно сделать жизнь каторгой». Ни один из нас не способен на это. Где-то таится уверенность, что если не вылетим, нормально закончим, всё равно будем на сцене. Конечно, каждый втайне мечтает стать «явлением», надеется на талант, но… до дела далеко. Воли не хватает. Сочиняем письмо к З. Я. что-то он скажет? Пустота. Педагогов нет. Медленно движемся к законной расплате – экзамену по мастерству.
В книге собраны воспоминания об Антоне Павловиче Чехове и его окружении, принадлежащие родным писателя — брату, сестре, племянникам, а также мемуары о чеховской семье.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.