Мемуары на руинах - [35]
Истины познаются через тяжёлый труд. А Вы зачастую хотите вывести их из абстрактного философствования. Ваши претензии к себе зачастую выглядят ссылкой на несовершенство мира. Будьте к себе по-настоящему требовательны. 3 – З. Кор.
Посмотрели «Глазами клоуна» Только недавно прочла книгу. Была убита. Открыла Бёлля для себя. А в спектакле – Бортников. Никогда ещё так не была потрясена спектаклем. На сцене все чужие, злые, равнодушные, а он, клоун – плачет. Он один. Он – и я в зале. Туда, к нему! Но занавес закрывается – ничего нет. Заболела клоуном. Хожу по студии, руки висят, голова упала: марионетка с оборванными нитями. Как он движется! Руки, поворот головы, глаза – всё об одном. Мне бы так двигаться! Проклятое тело! Я ненавижу его. Большой кусок мяса. Чего с собой ни делаю: всё такая же бомба. Не поднять собственную ногу. Как будто подо мной магнит, который не даёт оторваться от земли. Если бы не эта сибирская широкая кость, я могла бы быть балериной. В танце не боишься переиграть. Музыка – и руки сами движутся. Чувство в движении, что может быть прекраснее? Забываешь себя. Только музыка. Лицо, глаза, порыв, вихрь! Боже мой, какое счастье!
28.05.70
Мастер пришёл. Оказывается, всё просто: главное – труд и вежливость. Не надо копаться: истинно или нет. Просто – вежливость. Не получается, потому что не верим. Нет, верим, но в другое. Молимся другим Богам. (Разве?)
«Единство веры, непререкаемость учебного процесса, идеалогия важнее профессиональных навыков.»
Не усвоили, что не нас учат, а мы учимся.
Вера? Когда я не верила? Когда у меня были более сильные авторитеты? Не помню. Не было. Вежливость? Не помню, чтобы была слишком груба. Наоборот. Меня часто мучило то, что не могу никого ненавидеть, всех понимаю, всех оправдываю. Говорят: кто не ненавидит – не может любить. И потом: где кончается вежливость и начинается беспринципность? Где грань допустимой и недопустимой бескомпромиссности? Как заманчиво бывает рубануть правду в глаза. Но ведь бессмысленно говорить дураку, что он дурак, а подлецу – что подлец. Разве можно этим что-нибудь изменить? Но об этом я думала гораздо позже. А на уроке, когда З. Я. говорил, и каждое слово ко мне имеет отношение, и слова резкие, от них, от выражения лица – больно, до слёз. Слёзы текут. Уже не записывала. Уже не соображала. Решала, что делать.
С одной стороны: хочу учиться только в студии, только у З. Я., хочу, чтобы из меня делали человека. Одной – трудно.
С другой стороны: З. Я. сказал, что даже если вернётся, будет заниматься с нами профессией, не больше. Потерял интерес. А значит, не будет делать из нас человеков. Тогда какой смысл? Средним актёром можно стать где угодно. Правда, это очень трудно – когда из тебя чего-то делают. Надо уйти из студии.
Надо оставаться, потому что: здесь было всё, что нужно. Не получилось – сама виновата, имела все возможности. Не имею права уходить, пока не выполнила все требования. Нельзя разочаровываться в пути, не сделав шага. Смогу ли вообще что-нибудь сделать, если уйду. Могу ли быть актрисой вообще? Хочется начать всё заново.
«Вы должны служить делу детской радости! Отдавать, а не ждать бонусов!»
Надо уходить, потому что: не знаю, есть ли любовь к студии. Если покопаться, преобладающее чувство – страх. Не хочется идти на занятия потому что – страшно, страшно, когда ругают, и ещё больше утверждаешься в своей ничтожности. На площадке зажата от страха. А если останусь, смогу ли? А кем могу быть?
Совершенно искренно: Если бы точно знала, что поступлю в другое театральное училище – ушла бы. Потому что здесь ничего не получается, потому что больше нет сил.
31.05.70
На занятие с З. Я. нас с Галкой пустили
Главное – уважение, основанное на работе. Необходимы идейные и организационные предпосылки. ТРУД БЕЗ ПЕРЕРЫВОВ НА ОБЕД. Работа на сцене выражает идеологию. Прежде – идеология. Потом – методология. Что же вы хотите выразить? Сначала – иметь позицию, потом – выражать её. Сюрпризы (обязательное упражнение, развивающее фантазию и творческую инициативу) уродливы оттого, что нет идеи. Я не могу иметь точку зрения, если она мной не прочувствована (оказывается, всё проще: у нас идеи быть не может, мы принимаем её на веру у учителей, затем проверяем на собственном опыте) С сегодняшнего дня девиз: ТРЕБОВАТЕЛЬНОЙ МОЖНО БЫТЬ ТОЛЬКО К СЕБЕ, мир так слаб, нужно быть снисходительным. Лишь твоё собственное душевное совершенство может поразить обывателя.
Самоанализ характера, честный, подробный. Наблюдения над жизнью интересные. Но работать Вы не работаете, в учебном процессе растёте мало, об этом соответственно не пишите, а тогда всё бессмысленно. Где же всё-таки июнь-июль – главное предэкз – месяцы. Марина, а м. б. мешает злинка? З. Корогодский.
На второй курс я была зачислена, как вольнослушатель, без стипендии и на птичьих правах.
Если вы не перестанете брыкаться, как парнокопытное, мы вас ничему не научим. З. Я.
ДОКТОР:– Может быть, он был прав, вы действительно, брыкались, не слышали, не брали то, что вам давали?
– Когда я попала под влияние этого человека, мне было 17 лет. Я ведь пыталась вам уже всё объяснить: книжное, неженское воспитание и не то, что дух противоречия, а синдром Фомы: чтобы поверить, надо пощупать, рассмотреть со всех сторон, подвергнуть анализу, и только тогда – навсегда! А главным тормозом был – страх. Парализующий, животный страх перед педагогами. Они, видимо, так соблюдали дистанцию, чтобы ни в коем случае не пострадали их авторитет и наша дисциплина. Дисциплина и изнуряющий труд – это удел ещё балетных и музыкантов. Но можно ли воспитать талантливого ученика, не поощряя его, не любя, как собственного ребёнка, не понимая особенностей его психики, не подходя к каждому индивидуально? Вы можете представить себе балетный класс, в котором всех научили одинаково делать па и выпустили на сцену? Это будет театр миманса. Или ТЮЗ, в котором сорок человек на сцене, и никто не выделяется, требовал этого конвейера, постоянного поступления новой крови, согласной ходить в массовке, гордясь тем, что мы – лучше всех, и с уничижительным сочувствие смотреть на «стариков», которые начинали при Брянцеве и всю жизнь, действительно служили делу «Детской Радости»? А, может, это всего лишь субъективное восприятие Маруси, отчего-то наделённой обострённым чувством справедливости не терпящей ни малейшего насилия, ни над собой, ни над другими, не способной любить тех, от кого зависит её судьба, кто постоянно повторяет: будете отчислены, если… Даже когда Корогодский занял в душе место отца, Марусе казалось низким и недостойным обнаружить свою привязанность. Она считала, что таким образом делаются карьеры. А карьеризм – порок.
В книге собраны воспоминания об Антоне Павловиче Чехове и его окружении, принадлежащие родным писателя — брату, сестре, племянникам, а также мемуары о чеховской семье.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.