Мемуары на руинах - [33]
Вскочила со стула: «Я не понимаю! Допустим, мы все эгоисты, но работаем как звери ради карьеры, с такими же эгоистами, неужели мы ничего не добьёмся?!» – Если бы это было сказано тихо и спокойно… Но на фоне лекарственного психоза, голос, по природе имеющий истерические оттенки поднялся до высот настоящего бунта. Не помню, что было выкрикнуто в ответ, некоторое время мы с похудевшей до костей Михайловой рыдали размазывая дешёвую тушь по щекам, пока не прозвучало: «Уходите обе, завтра же забирайте документы!»
И напилась же я в ту ночку! Старшие товарищи, прошедшие армию, (те, с которыми зимой брели в сторону дома) уже давно объяснили, что доступные тогда «Гавана клуб», виски «66», или на худой конец, портвейн 77 лучшее средство от непрерывного стресса. На следующий день в больные головы пришли светлые мысли: А что, в самом деле, нет, что ли других театральных, в конце концов, в Москве? Кончились сомнения, всё решилось само собой. Пришли забирать документы, но документы нам не отдали без специального разрешения Мастера. А где Мастер? Уже в Москве. На конференции.
Перехожу к документальной части.
ДНЕВНИК. Творческий. Насколько возможно
Купе. Нас двое. Медленно плывёт перрон. Столик, на котором очень удобно писать дневник. Правда, покачивает, и буквы пляшут. Убедилась, что путешествие – лучшее лекарство. Около 11 вечера вышли из ТЮЗа. Ощущение странное – как будто никогда не вернёмся в Ленинград. Попрощались с ребятами – навсегда. Путешествие началось сразу с вокзала. Увидела огромную очередь в кассу. Встали. Всё отошло. Все переживания далеко. О себе думать некогда – столько людей вокруг. К очереди подходит огромный пьяный мужчина. В руках – нарциссы. Один цветок падает, он наклоняется за ним, из кармана выпадает бутылка водки, разбивается. Страшно смутился, быстренько исчез за колонной. Ещё один странный (господи, человек?). Лицо чёрное заросшее и грязное. Глаза – дырки куда-то в пропасть, не карие – никакие. Не видно почти под бровями. В отрепьях. Шатается. Он – человек. Он мыслит и чувствует, так же, как мы все. Ой, как стыдно! Мы – здоровые, сильные, молодые: ноги – руки, всё на месте. Переживаем, света не видим. Ничего, никого нет, кроме моего мучения. Как смею я, счастливая, уходить в себя, мучиться, если живёт он! Деревенская женщина, маленькая, сухонькая, уродина. Так загорела, что не видно глаз, они бледнее щёк, бесцветные. Длинный нос – единственная заметная часть на лице. Муж под стать ей. Дети – мальчик и девочка. Стоят, маленькие посреди толпы и дрожат крупно, в ознобе, дико озираются. На лицах – ни мысли, ни интереса, ни элементарного детского любопытства. Страх. Хорошо не думать о себе. Некогда! Ложимся спать. Утром: – Поезд прибыл в столицу нашей Родины – Москву. Доброе утро, товарищи!
14.05.70
Этот день я запомнила в подробностях на всю жизнь, такая в нём была мистическая драматургия, обострённая до предела нашим состоянием и обстоятельствами приезда в Москву. Конечно, мы знали, что приехали встречаться с Мастером, поэтому и отправились прямиком в гостиницу «Россия» Москва поразила контрастом: Из Питера уезжали в мороси, тумане, холоде. Москва ослепила солнцем, цветущими яблонями, пламенеющими тюльпанами. В холл гостиницы пробирались, как преступницы: оглядываясь и вздрагивая. Узнали номер телефона в номере, уже собирались с духом, чтобы позвонить, но тут увидели отъезжающие автобусы с логотипами конференции и вздохнули с облегчением: не сейчас! На радостях на последние копейки купили страшно шикарные сигареты «Фемина», гордо выкурили их на набережной и стали строить планы. Куда пойдём? В Третьяковку! Бродили по музею, пока внутренняя тревога не остановила надолго у «Грозного, убивающего сына», как магнитом притянула картина, стала первым потрясением того дня. Потом бродили по городу, поражались контрасту между небоскрёбами и «деревенскими» домами, с сохнущими на верёвках портками (потом рассмотрели, что портки принадлежали посольству Танзании). Были оскорблены консьержкой (В Питере такого на дух не было), не пустившей нас в Сталинскую высотку. (Очень хотелось подняться на лифте и оглядеть с высоты панораму столицы). Короче, тянули время, оттягивая тот самый «час пик», ради которого и приехали. Вечером попали во МХАТ на «Марию Стюарт». Осудили, как мёртвый, никому не нужный театр, поскольку уже были убеждены в том, что только Студия жива, а все остальные, и Институт в том числе – сборище пошляков, каботинов, моральных уродов и предателей идеалов, тогда как нам суждено нести факел истинного служения искусству, не оглядываясь на потери, утраченное здоровье и прочие несущественные мелочи. А время шло. Ночевать в Москве не планировали – никого из знакомых не было, (Москва 70 года – неосвещённая, немноголюдная быстро пустела в своём центре. Может быть, где-то на окраинах и была нормальная жизнь, но не в районе ГУ Ма, уже закрытого, Музея Революции… Собственно тогдашним москвичам совершенно нечего было делать в этом центре) «Час пик» настал, когда звонить уже было неприлично. Конечно, из автомата звонила Галя, как наиболее уравновешенное психически существо. Дозвонившись, всё- таки довольно сбивчиво доложила о том, что вот мы, Михайлова и Старых приехали в Москву разговаривать с Мастером… (Было около полуночи) – Как? Где? Идиотки! Срочно домой и завтра же на занятия!!!
В книге собраны воспоминания об Антоне Павловиче Чехове и его окружении, принадлежащие родным писателя — брату, сестре, племянникам, а также мемуары о чеховской семье.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.