Мемуары Эмани - [26]
Верите, ровно через две недели он вернулся назад. В лохмотьях и босиком. Виновато потупил опухшее лицо и развел руками:
– Григорьевич, сам понимаешь, не удержался, пропил все, возьми на работу.
Ничего им не нужно было: ни еды, ни чистой постели в теплом доме, ни семьи. Они рвались на свободу, которая была понятна только им. Где-то там, внизу принятых обществом человеческих понятий, существовал их особый мир с другим видением и другими отношениями.
Нам, цеплявшимся за привычное, не дано было понять их свободы. Жить так, как им хотелось, пить с тем, с кем хотелось, есть то, что хотелось. Отбросы или свободные души? Но они не потеряли способность жалеть других и сопереживать.
Моя мама находила с ними общий язык. Они работали на совесть и очень жалели ее. Купила как-то для работников дешевые алюминиевые ложки. Вечером они отказались ужинать:
– Ольга, ты что нас так опускаешь? Дай человеческие ложки!
– С ума сошли? Где я вам сейчас куплю новые? Чем они вам не нравятся? – возмутилась в ответ мама.
Оказывается, ложки были бракованные – с дырочкой на ручке, меченые. Такие ложки в тюрьмах давали тем, кто выполнял роль женщины. Пришлось все-таки покупать новые.
В каждый сезон разные работники жалели маму, не убегали от нее и работали на совесть. Какой же надо было быть, чтобы у бомжей вызвать уважение к себе?
Я встала и опустила ноги с топчана на земляной пол. Подумала, что это сон, но проснулась окончательно, когда услышала всплеск воды. Боже, все вокруг плавало.
Мы выбежали на улицу. В лунном сиянии серебрилось поле, залитое водой. Казалось, что это безбрежное море. Муж не перекрыл вечером воду для полива, за ночь затопило и поле, и дороги. Утром соседи развели руками: бывает.
Только подсохли следы наводнения, а мы опять удивили бригаду.
Я научилась гнать самогон, как поселковая баба Муся. Нет, я гнала лучше нее, чистый спирт горел синим пламенем. Рецепт не выкладываю, вам это не надо.
Ночью муж решил проверить, как работает самогонный аппарат. Приоткрыл крышку, чего делать нельзя, раздался сильный хлопок, и спиртовые пары загорелись. Пламя вмиг перекинулось на Диму, который закрутился на месте как волчок и нырнул под одеяло. Я удивилась, что он спрятался. Потом он тоже удивился моему незнанию: «Я кислород перекрывал, чтоб огонь на себе потушить. Или ты хотела, чтобы я сгорел?»
Мама кричит мне:
– Одеялом накрой бидон и газовую плиту!
Я схватила сына и выскочила на улицу, забыв обо всем от страха.
Оглянувшись, увидела, как мама с одеялом в руках обхватила пылающий бидон и перекрыла газ. За тонкой стенкой из рубероида стояли еще два баллона со сжиженным газом, могли и они вспыхнуть.
Обожженного мужа повезли в больницу за двадцать километров. Пока врач осматривал его и перевязывал, я молилась богу под вой ветра, чтобы он остался жив.
Через две недели, как по графику, у нас случилось еще одно происшествие. Мы ехали по скоростной трассе. Вдруг услышали шипение в багажнике, газовый баллон раскрутился. Дима еле закрутил вентиль и обморозил ту же руку, которую обжег при пожаре.
Приехали домой, тут раздается звонок телефона. Звонит свекровь – мать Димы:
– Как у вас дела? Сны плохие снятся, срочно приезжайте ко мне.
Она уже сбегала к какой-то гадалке, которая сказала:
– Летал прежде, как стальная птица в небе, сейчас он на земле. Чтоб не сомкнулись небо и земля, надо…
Пришлось нам выполнить то, что она велела, чтобы отвести беду.
В цветущей степи мы нашли родник с ключевой водой, сварили на этой воде паби, поклонились на все четыре стороны, оставили кашу и ушли, не оглядываясь.
Четыре года мы жили в степи по шесть месяцев. Я уволилась из школы, а муж ушел на пенсию в тридцать шесть лет с огромным летным стажем за плечами.
Каждое утро я встречала рассвет в поле. До чего же отзывчивая и благодарная была земля, все труды возвращала сторицей.
Однажды утром вижу у своего балагана директора нашей школы:
– Выручай, Алексеевна, некому рецензии писать к сочинениям на золотые медали.
Я протягиваю ей свою руку ладонью кверху:
– Смотрите, линии ума стерты, на их месте остались трудовые мозоли.
Посмеялись вместе и поехали в школу писать рецензии. Иду по школьному коридору и понимаю, что не все ученики заметили мое отсутствие. Тренькнула струна в сердце, как тогда в районо, когда заведующий, не глядя, молча подписал мое заявление об увольнении по собственному желанию. А я двадцать пять лет отработала в одной школе, старалась, между прочим.
Поэтому ни одна работа не должна стоять выше вас и вашей семьи. Закрыли дверь в конце рабочего дня – и оставляйте там все вопросы, не несите их в дом. Ограждайте свое пространство.
На четвертый год работы на поле мы уже стали разбираться в тонкостях своего труда. Шаг первый – найти бригаду, чтобы тебе дали участок. Бригадир набирает людей, которые должны ему отдать часть урожая, – корейский оброк по договоренности. Шаг второй – работай. Посеял и жди всходы. Шаг третий – отбивайся! От тех, кто будет тебя доить весь сезон: пожарники, газовики, санитарные службы, заготовители. Шаг четвертый – часть урожая, который удалось отбить для себя, везешь на реализацию. Шаг последний – пан или пропал. Тут уже выступают на сцену настоящие игроки: ГАИ и рэкет. Если повезет, то вернешься домой, ободранный как липка.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Мария Рыбакова, вошедшая в литературу знаковым романом в стихах «Гнедич», продолжившая путь историей про Нику Турбину и пронзительной сагой о любви стихии и человека, на этот раз показывает читателю любовную драму в декорациях сложного адюльтера на фоне Будапешта и Дели. Любовь к женатому мужчине парадоксальным образом толкает героиню к супружеству с мужчиной нелюбимым. Не любимым ли? Краски перемешиваются, акценты смещаются, и жизнь берет свое даже там, где, казалось бы, уже ничего нет… История женской души на перепутье.
Миры периодически рушатся… Будь они внешние или внутренние, но всему в какой-то момент наступает конец. Это история обширного армянского рода, ведущего начало от арцвабердского крестьянина Унана. Наблюдая за ним и его потомками, мы видим, как меняются жизнь, время, устои. Как один устоявшийся мир исчезает и на его обломках возникает другой. Всё меняется, но люди и память о них – остаются.
Две обычные женщины Плюша и Натали живут по соседству в обычной типовой пятиэтажке на краю поля, где в конце тридцатых были расстреляны поляки. Среди расстрелянных, как считают, был православный священник Фома Голембовский, поляк, принявший православие, которого собираются канонизировать. Плюша, работая в городском музее репрессий, занимается его рукописями. Эти рукописи, особенно написанное отцом Фомой в начале тридцатых «Детское Евангелие» (в котором действуют только дети), составляют как бы второй «слой» романа. Чего в этом романе больше — фантазии или истории, — каждый решит сам.