Меморандум - [11]

Мила еле сдерживала слезы, глаза опять стали огромными и влажными. Мне нужно бы ответить как-то, но сердце предательски молчало — не было там любви к этой одинокой женщине. Сочувствие, симпатия, благодарность — но не любовь. Видимо, сердце мое принадлежало той, кто продолжал оставаться женой, той, кто мучила меня. Как найти эту женщину? Сам того не желая, я произнес эту фразу вслух, Мила сникла и чуть слышно произнесла.

— Не знаю, ты ничего не открывал: ни адреса, ни телефона, ни имени. Ты оберегал ее покой. Ты оберегал семью от всего постороннего. Так что, Песочек, сам виноват.

Посещение издательства

В здание издательства «Святой Горец» я входил с огромным сомнением. Слишком это просто, твердил внутренний голос, чтобы здесь открылась тайна загадочной книги. Впрочем, возможно, моя внешность сообщит работникам издательства необходимую степень уважения и развяжет языки. Кира Львовна перед выходом из дома успокаивала меня:

— Поверь, мой мальчик, ты выглядишь в этом английском костюме от Hackett, как настоящий джентльмен. И не забывай, на свежем воздухе при правильном питании ты возмужал и стал солидным мужчиной, к тому же этот бронзовый загар, борода и твои затемненные очки от Gucci делают тебя и вовсе привлекательным. Надеюсь, мне не придется разыскивать тебя в домах на Рублевке.

— На какой Рублевке?.. Нет, что вы, Кира, меня сейчас волнует только книга и то, что можно узнать об авторе, — бормотал я рассеянно, собирая в сумку Malberry всё, что может понадобиться для дела.

— Надеюсь, что так, — сказала хозяйка на прощание, слегка коснувшись моей щеки сухими губами.

Перед выходом из дому я посмотрелся в зеркало в прихожей. Оттуда меня пристально разглядывал плечистый полноватый мужчина с длинными волосами с проседью, небрежно собранными сзади в модный хвост, ухоженной бородой, с белоснежной улыбкой — триумфом современной стоматологии, в элегантном светлом костюме, оттенявшем загар, но с трудом скрывавшем выпирающий живот любителя позднего ужина за обильным семейным столом.

В секретариате издательства милая девушка сказала, что директора нет и скорей всего сегодня не будет. «Ну вот, — подумал я, — первое препятствие. Господи, помоги!» Пустой кабинет главного редактора с табличкой «Гл. ред. Пищикова Роза» оказался нараспашку, я позволил себе войти, присесть на стул посетителя. На столе покоилась открытой распечатка трудов святителя Иоанна Златоуста. Красным карандашом вычеркнуты целые абзацы:

«Страсть к деньгам… сильнее и неистовее других страстей и может причинить больше скорби не потому только, что жжет сильнейшим огнем, но и потому, что не поддается разумному облегчению и гораздо усерднее.

Пристрастившиеся к деньгам неизбежно бывают и завистливы, склонны к клятвам, вероломны, дерзки, злоречивы, исполнены всех зол, хищны и бесстыдны, наглы и неблагодарны.

Сребролюбец есть страж своего имения, а не владелец; раб, а не господин. Для него легче отдать часть своего тела, чем уделить сколько-нибудь из своего богатства.

Кто стал служить маммоне, тот уже отказался от служения Христу».

Что-то долго нет хозяйки кабинета, чтобы ее поторопить, я принялся читать «Отче наш». Будто услышав мой зов, вошла молодящаяся женщина с кошачьими повадками и, оглядывая меня с ног до головы, нежно промяукала:

— Добрый день! Чем могу помочь?

— Здравствуйте, Роза, — обратился я к женщине, надеясь, что она и есть главный редактор. — Меня зовут Борис Иванович.

— Очень приятно, — расплылась она в очаровательной улыбке, томно растягивая слова. — Я вас очень внимательно слушаю.

— Видите ли, Роза, — решил я идти напрямик. — Я прочел одну замечательную книгу вашего издательства и хотел бы поговорить с автором. У меня к нему масса вопросов.

— Что за книга? — по-прежнему улыбаясь, промяукала женщина. — Как название?

— «Посланник».

Не успел я договорить слово, как увидел мгновенное превращение ласковой кошечки в разъяренную пантеру. Она вскочила, с треском закрыла входную дверь и нервно закурила. В тот миг я почувствовал на себе прожигающий взгляд, полный ненависти. Что такого я сказал, чем вызвал столь негативную реакцию? На немой вопрос ответила она сама:

— Вы что, все с ума посходили! — заскрипела она изменившимся голосом. — Написал какую-то галиматью полный невежда без литературного образования, а вы и рады его до небес возносить!

— Простите, не могу с вами согласиться, — мягко осадил я разъяренную пантеру. — Книга весьма полезная, к тому-то написана интересно, что в наше время случается редко. А насчет образования… — Дальше, как бывало прежде, сошло на мою глупую голову озарение, будто луч света пробился сквозь пласт мрака, слова полились сами собой: — Простите, Роза, какое-такое литературное образование было у Льва Толстого, Бунина, Достоевского, Чехова, Платонова? Продолжить?.. Там, среди «недуочек» еще Хемингуэй с Бредбери, Бродский со Стругацкими…

— Прекратите! — взвизгнула Роза, выпустив наружу все имеющиеся в наличии острые шипы. — Этот ваш Юрин пишет, как холоп и о холопском.

— Простите, вы о смирении так изволите выражаться? Так это основополагающий принцип Православия.