Мелодия страсти - [59]

Так оно и случилось. Как только картеж жениха прибыл и стройный светловолосый Питер – весь в милых веснушках «озолотил» своим появление кадр, Ирэн к нему сразу прилипла, подхватила под руку и начала задавать вопросы о прошлом Клода, об их отношениях.

Мы друзья, само – собой, раз он меня шафером выбрал. Отношений, которые вы имеете ввиду, между нами не было – и быть не может. Поэтому смело говорите мне, как вас зовут, когда мы встретимся, где отпразднуем свадьбу и куда поедем в медовый месяц.

– Ловлю на слове, – задорно откликнулась Ирэна – чудесная маленькая брюнетка, которая на свадьбу оделась в такую короткую алую юбку и блузку – розовую в красных и синих цветах с таким декольте, что взгляд Питера явно прошел мимо даже черных огромных глаз «трагического» разреза, как у Пьеро. Впрочем, черные очи были умело перекрашенных в длинные восточные. И только очень бледная, отливающая перламутром кожа, после шутки Питера заалевшая на щеках, разоблачала, что и восточность девушки тоже наносная.

Их щебетание прервала Роберта, призывая участников торжества занять свои места у алтаря. Потому что прибыл кортеж невесты.

Она вышла из автомобиля, рекламно выставив наружу ножку в божественной туфельке: белой, с серебряными узорами под кружево, а о том выпорхнула одним движением и расправила пышную капроновую юбку. Всем показалось, видимо, из разноцветного венка из стразов поверх фаты, что появилась сама весна, лесная нимфа.

Отец Клоды подставил ей согнутый локоть и под блики фотокамер повел новобрачную к алтарю. При ее появлении все смолкли. Люстра, отразившись в кристаллах Сваровски, ослепляла сиянием вокруг головы красавицы, чьи волосы были просто распущены в виде длинных локонов.

Все смолкли и не могли не отметить, что синие глаза невесты сияют ярче сапфиров, свисающих в виде больших серег с мочек ее милых ушек.

Клоду снова показалось, что он увидел Софии впервые. Только тогда – предельно открытой, а теперь – предельно закрытой, так как фата прикрывала нагие лечи сбоку и сзади. Но от этого почему-то эффект был таким же, как тогда, когда он впервые увидел нагую спину и волшебный изгиб возлежащей на постаменте фигуры такой красоты, что опытный мужчина, избалованный плейбой понял выражение «перехватило дыхание». И с тех пор он испытал столько сильных и разных чувств, что за пару месяцев прошедших с того момента, как Софья ворвалась в его жизнь прошли уже годы. Столько чудесных и ярких моментов он не испытал за предыдущие тридцать лет, наполненных тоже, кстати, частыми победами и стрессами. Но все они померкли перед днями, прошедшими с тех пор, как они полюбили друг друга. Зря говорят, что любовь можно вызвать или осознать. Она или есть, или нет – сразу и навсегда. Потому что она – вдыхается, впитывается через глаза, вливается в тело, как облученная кровь. И ты становишься другим ровно наполовину, как это бывает с содержимым сообщающихся сосудов. Муж и жена, когда они полюбили – не одна «сатана», а один Бог. Все это пришло на ум Клоду, пока он видел этот полупрозрачный контур Софии, похожий на сияние вокруг ее фигуры.

И как только она подошла, не успел священник и рта раскрыть, как жених впился Софье в губы и стал целовать ее так глубоко и страстно, что всем даже стало как-то неудобно. Батюшка покашлял с намеком. И жених с невестой отпрянули друг от друга смущенно. По взгляду было понятно, что у обоих закружилась голова. Поэтому священник, улыбнувшись, сказал громко гостям:

– Излишне спрашивать у жениха, хочет ли он взять с жены невесту, он прежде вопроса дал ответ. А ты, раба Божья Софья, желаешь ли добровольно и без принуждения взять в мужья раба Божья Клода – в крещение – Петра – в мужья, любить его и уважать в горе и радости, в болезни и смерти.

– Железно готова взять, – поддержала шутливую ноту церемонии Соня.

Батюшка взял венцы и дал свидетелям держать их над головами брачующихся.

Ирэна, не слова не понявшая по-русски, чуть не смыла весь макияж слезами со своего лица в торжественный момент, когда церковная особая корона – венец – оказались над головой красавицы и красавца. Фотограф в экстазе уже изщёлкал кадров двести на эту пару. Но когда он мельком увидел потрясенное и ставшее вдруг одухотворенным лицо своей коллеги Ирэны, то переключился на нее. И никогда в жизни эта гламурная особа не была такой притягательной, как в этот момент, когда содействовала скреплению такой любви. Недаром редактор отобрал на обложку именно кадр Софьи и Клода с венцами над головой и стоящей рядом тоже сияющей чем-то неземным их привычной Ирен, которую нельзя было узнать. И с другого конца стоял веснушчатый очаровательный Питер. Он тоже сиял, правда, победной улыбкой и бриллиантовой серьгой в ухе.

Роббер и Роберта первыми поздравили молодых. И сказали всем, что они готовы усыновить Софью, которая сирота, чтобы стать ей настоящими отцом и матерью, а не только свекровью и свекром.

Ирэн из кармана алой юбки извлекла телефон и начала записывать на диктофон свои впечатления. Пока сзади не подошел Питер и не поцеловал ее в шею.

– Пойдем, любовь моя, у нас на этой свадьбе есть не журналистские обязанности.