Мелодия страсти - [61]

Выброшу в контейнер за кухней. Туда он и пошел, ведь Соня еще была в туалете – наносила заново смазанную косметику.

Ангелы тоже переместились в коридор, наблюдая, не подглядывала ли Ирэн в замочную скважину. Ее Ангел предупредил, что она хотела сфотографировать на мобильник их акт. Но за ней в коридор вышел Питер и отвлек собственными поцелуями от съемок чужого секса. И оба, словно захмелевшие, на подгибающихся ногах, вернулись к гостям, чтобы никто не стал искать молодоженов.

Их искала Роберта. Она уже измучалась успокаивать малыша Фреди, который не просто плакал, а вопил: «Мама, мама!!!» на весь зал ресторана басом, не свойственным малышам.

Питер пошел искать комнату, в которой уединились жених с невестой. И застал за дверью полный страсти вопль Клода. Дал минуту на одевание и постучал в дверь, прокричав через нее:

– Фрэд вопит и требует маму.

Растрепанные молодожены выскочили за ним вслед, не успел он пройти и пол коридора, на ходу поправляя прически (о фате речь не шла, ее нес в руках Клод вмст с ободком. Соня последние метры пробежала и окунулась в объятия Роберты, сунувшей ей в руки малыша текущими по щекам слезами. Соня тут же начала осушать их поцелуями, в перерывах бормоча что-то на самом индивидуальном языке, единственном между каждой матерью и ее ребенком.

Роберта подошла к Клоду, подозвала жестом руки и мужа присоединиться к ним. Все трое устроились на диване. И она, посмотрев на сына, выдавила из себя с большим трудом:

– Не думала, что скажу эти слова когда-нибудь, но, посмотри на мое платье: оно мокрое от слез Фрэди насквозь. Он жил с нами пару месяцев, никогда так не плакал при разлуке. У него было такое горе, что не передать словами. Вам придется взять малыша с собой в Турцию. Ничего, сейчас многие путешествуют с совсем маленькими детьми. Но ребенку, который наконец обрел маму терять ее труднее, чем когда умерла мать настоящая – он ее не любил, как и она – его.

Мы возьмем его с собой, мамочка, Клод поцеловать мать в щеку, – я понимаю, какая это жертва с твоей стороны и очень ценю. Мы хотели избежать для него опасности, но его страдания без нас не менее опасны, судя по его реакции. Я сам чуть не потерял Соню и испытал такую боль, которая уж точно не под силу перенести ребенку.

До этого моложавое лицо Роберта сжалось, как печеное яблоко.

Роби, ты просто… ты просто необычайно жертвенный человек. Я прожил с тобой столько лет и не знал этого. – Он повернулся в Клоду: Если вы через месяц не вернетесь сюла, мы с твоей мамой нагрянем к вам в гости. А если вообще туда переедите – то и мы тут все продадим и отправимся в Аланью покупать себе особняк. Мы так мало путешествовали, что пора начинать.

Клод обнял родителей за плечи. К ним уже шла через танцпол с младенцем на руках, лавируя среди пар, Софья, которой Ангелы внушили ту же мысль, что и Роберте – расставаться с мальчиком нельзя. Проходя мимо полностью «утонувших друг в друге» Питера и Ирэн, она подумала: счастье тоже может принимать характер эпидемии.

Глава двенадцатая

В ледяном Красноярске тоже все плавилось от страсти. Нану впервые долго ласкал мужчина. Варежкин пришел наутро не выспавшийся, с документами на его имя. Он протянул их ей прежде, чем снял пальто и соболиную шапку со следами снега.

– Я вчера попал со своим благородством – всю ночь – глаза закрою и мысленно тебя ласкаю, извелся весь, истерся весь и все никак успокоюсь.

Нана не дала ему договорить, распахнула халат на секунду блеснув оливковым, словно даже резиновым телом, и обхватив, смущенного подполковника за шею руками и за бедра ногами припечатала его к стене, расстегивая нервно штаны. Но он снял красавицу с себя и сказал, любуясь ее формами, особенно огромной грудью красивейшей формы.

– Не уж, я хочу, чтобы ты испытала все мои приемы обольщения разом. Для меня важнее, чтобы ты так вопила от страсти и плакала от нежности, как никогда в жизни. Он подхватил Нану (теперь по паспорту Нину Варежкину) на руки и понес ее в спальню.

У нее комок в горле застрял: как никогда в жизни. Та и вправду ведь никогда! Эта первая ее брачная ночь, то есть – день. И она официально замужем за этим человеком. Он купил ее душу. Если он хоть сама дьявол – то все равно она не заберет ее обратно. И по мере того, как быкообразный Игорь «пахал и сеял» на Нане любовь, по мере того, как все у нее внутри сперва будто раскололось, а потом мелко задрожало и потекло реками, она поняла, что это случилось – она испытала оргазм.

Игорь всегда заботился о том, чтобы женщина получила удовольствие. Даже с проститутками. Ему это доставляло даже большее удовлетворение, чем собственный оргазм. Не смотря на то, что жизнь перековала его из парня, который мечтал разгадывать тайны, участвовать в рукопашных схватках с матерыми урками и помогать обиженным людям в чинушу, крышующего бизнес, но все же первоначальные мотивы иногда просыпались. А уж тут такая красавица сбежала от криминального авторитета! И хотя сама она, фактически, совершила преступление, кастрировав мужчину ни за что не про что, но сам факт, что эта секс-бомба была способна зарифмовать «любить – убить» его возбуждал. Ведь это – темперамент. Но то, что у предполагаемой мандаринки он – второй мужчина в жизни – его поразил еще больше. И он старался, как никогда, заставить ее кончать и кончать. Даже взмок, сдерживаясь сам. И она так билась, так кричала во время и располосовала ему спину во время своих конвульсий, что Варежкин был потрясен. И обрадовался, что женился на такой чувственной Нане-Нине.