Мельник ностальгии (сборник) - [19]

Шрифт
Интервал

В этот час замрёт суета людская:
Мне кивнёт Инеш, лавку замыкая,
И идёт с полей Педро, наш сосед…
Солнце! Ты – титан сей летучей глыбы,
Кровь её ты льёшь: вся в крови орбита.
А сама Земля, то ль с креста, то ль с дыбы,
То ль твоим ядром грудь её пробита…
– Час, когда вода раскроит суглинок…
Франции закаты, не люблю вас, нет!
Море и закат! Зелень льёт пурпурным…
Грозовая даль! Мчит мистраль сурово.
В сумерках мычит лунная корова,
Брызжет молоком, жёлтым и лазурным
Час, когда пройдут в золоте пылинок,
Девушки, что в храм горлиц-урсулинок,
Чистый и благой свой несут рассвет…
Ах, мои глаза! Двое старых пьяниц!
Солнце! В честь твою – сладкий хмель муската!
И горячкой в грудь винных чар багрянец…
Здравие твоё, Сир Фальстаф заката!
– Я люблю закат, но не столь кровавый,
Франции закаты, не люблю вас, нет!
Ну, прощай! Пора. К ночи разыгрались
Моряки-ветра, не по души ль наши?
А светила в круг в кабачке собрались,
Пьют они и пьют медленные чаши.
О, чахотки след – плат от крови ржавый!
О, небес плевок свету Божьей славы!
Франции закаты, не люблю вас, нет!

Париж, 1891

Наугад

Первый мужчина
Какой огромный мир! И я так одинок!
Отец мой – небо. Мать – гора меж двух дорог.
Гора
Знай: волосы мои – вся тьма лесов тенистых,
И вены – речек синь, прозрачных, нежных, чистых.
Реки
Мы – Лета пот, елей на травяном ковре,
Луны водой святой мы станем в январе!
Луна
Я – древнее ядро: столетьям несть числа,
Как – Бога супротив – Земля войну вела…
Земля
Одно из яблок я, а было их немало…
И к деве в некий миг я с яблони упала!
Яблоня
Ещё плодов не счесть! Идите все в мой сад,
Трясите яблоню – и звёзды полетят!
Звёзды
Глядимся в зеркало морей, роняя свет,
Морские звёзды там рождаются в ответ…
Море
Я – падре. Из воды мои святые книги:
Зажгите мой алтарь, вы, красные молний миги!
Молнии
Мы – сумрачных ночей крылатый дикий конь,
Погоста Вечности блуждающий огонь.
Вечность.
Я – море нежное, здесь можешь отдохнуть.
Надежды высохла река…забудь… забудь…
Надежда
Я умерла, ушла, нет более Надежды,
У кипарисов на Земле – мои одежды.
Кипарисы
Мы кладбища покой всегда храним печальный:
Указываем ввысь как символ погребальный.
Кладбища
В раздумьи небеса: ещё вся рожь не сжата,
Всех мёртвых не вместит юдоль Иосафата…
Мёртвые
Столетья рушатся, и все проходят сроки —
Мы ж – сони вечные, и вечно одиноки!

Порто, 1885

У огня>[1]

Ноябрь. Один! Мой Бог! Как этот мир мне скучен!
И ни души нигде…Лишь марево свечей.
Ночь длится без конца… О, Боже! Я измучен.
Как ветра жалкий вой, моей душе созвучен
Сплин этих нескончаемых ночей!
Как холодно! Окно, где тесно чёрным тучам…
Постель, как лёд… Жозеф>[2], ещё угля!
И лишь когда умрёт всё в пламени певучем,
И сердце, догорев, взовьётся, став летучим,
Сон снизойдёт, мне веки тяжеля…
Мяуканье и вой – то ветра истерия:
Шторм близится, и небосвод свинцов!
На шкотах, эй! Рыбак! Читай «Аве Мария!»
Вода так холодна! Безжалостна стихия…
Как страшен вид плывущих мертвецов!
Сон не идёт. Тоска! Под тихий свет лампад
И за окном струящуюся просинь
Меня уносит боль. Распад сознанья, ад
Сомнамбулический. Я вижу листопад
В апреле… О, души скорбящей осень!
О, жизнь! Счастливцы те, чьей жизни рвётся нить,
Я знаю: умирающие кротки…
Твоё сиротство, Смерть, хотел бы я делить!
Чу! Стук. Здесь кто-то есть? Вновь начало штормить?..
То бедный Жорж! Он кашляет в чахотке…
Ноябрь чахоточных! Пора недомоганий
И судорог последних до утра…
Священник радостен и потирает длани,
Аптека соберёт с больных побольше дани,
У плотников – горячая пора…
Вот поезд… Он меня на миг преображает,
Но прошепчу: «Не надо, не прельщай…»
«Прощай и в добрый путь!» Пусть нас мечта сближает,
Пусть счастлив будет тот, кто нынче уезжает,
И горе всем оставшимся… Прощай!
Все странствия – обман, и в мире всё обман:
Зло всюду – от людей, добро – от Бога…
Антеро[43] милый прах! Там бьёт крылом баклан…
Хочу молиться там, других не надо стран,
Лишь в Áгеда испить воды немного…
В Испании я был, там улочки узки,
А Франция так по ночам пригожа!
В Германии блуждал, одетый щегольски…
Я видел много стран, моря, снега, пески…
Тоска! Тоска! Везде одно и то же!
Уймите звуки вы циничных этих песен,
Пивные душные. О, звёзды в вышине!
Природа, лунный свет! Мне здешний воздух пресен!
О, тополя в ночи, чей запах так чудесен,
Подобные мечтам… Ещё вы снитесь мне!
Меня не мучит боль. Я счастлив этой верой
В Иную жизнь, там, в Небе ледяном.
Я продал книги, я идеи счёл химерой,
И медальон[44] ношу я на цепочке серой,
Беседую с ним часто перед сном.
А дождь идёт…Мой Бог! Как этот мир мне скучен!
И в доме никого. Лишь ветер – в сто бичей.
Ночь длится без конца… О, Боже! Я измучен.
Как ветра жалкий вой, моей душе созвучен
Смертельный сплин моих отравленных ночей!

Париж, 1890–1891

Луна ущербная

Всадники

– Всадник, что так мчишься рьяно
И куда – средь темноты? —
Ветер воет окаянно,
Продираясь сквозь кусты.
Молча скачет меж бурьяна
Всадник, погружён в мечты.
– Ты куда – галопом мчишься,
Воздух рвёшь на лоскуты?
В монастырь ли постучишься?
Алчешь горней чистоты?
Что же ты меня дичишься?
Для псалмов – мои альты.
– Коль письмо везёшь, доставлю,
Ну, давай сюда листы,
За минуту службу справлю,
Право, сам увидишь ты.
Рыцарь скачет, как на травлю,
В удила впились персты.

Еще от автора Антониу Перейра Нобре
Лузитанская лира

В антологию вошли образцы классической португальской поэзии XII–XIX вв. лирического, философского и социального звучания. В ней представлено творчество Жила Висенте, Луиса де Камоэнса, Мануэла Марии Барбоза ду Бокаже, Са де Миранда, Антеро де Кентала, Сезарио Верде и многих других поэтов.


Стихи

В рубрике «Литературное наследие» — стихотворения португальского поэта Антониу Номбре (1867–1900). «Когда он родился, родились мы все» — так озаглавлена это подборка, предваряемая подробным вступлением переводчицы Ирины Фещенко-Скворцовой.


Рекомендуем почитать
Два Заката

Эмили Дикинсон (1831–1886) родилась в Амхерсте (штат Массачусетс) и прожила там недлинную и малоприметную жизнь. Написав около двух тысяч стихотворений и великое множество писем, она осталась не замеченной и не узнанной современниками. Только XX век смог распознать в ней гениального поэта, но сравнить её по-прежнему не с кем.На русский язык стихи Э. Дикинсон начала переводить Вера Маркова. С тех пор к ним обращались уже многие переводчики. Переводы Татьяны Стамовой отдельной книгой выходят впервые.


Малые поэмы

Изначально задуманные как огромные поэтические работы, «Гиперион», «Падение Гипериона» и «Колпак с бубенцами» оказались последними, незавершенными эпическими произведениями Джона Китса (1795–1821) и остаются среди его малых поэм, к числу которых относится и «Ламия», опубликованная в 1820 году.Поэма «Колпак с бубенцами» на русский язык переведена впервые.


Романсы бельевой веревки: Деяния женщин, преступивших закон

«Романсы бельевой веревки» – поэмы с увлекательным и сенсационным сюжетом – были некогда необычайно популярны. Их издавали в виде сложенных листков и вывешивали на продажу на рынках, прикрепляя к бельевым веревкам с по мощью прищепок. Героини представленных в настоящем сборнике поэм – беглянки, изменницы, бандитки, вышедшие по преимуществу из благородных семей. Новый тип героини – бесстрашной и жестокой красавицы со шпагой или мушкетом в руках – широко распространился в испанских романсах XVII–XVIII веков.


Лоренцо Медичи и поэты его круга

В книге представлены в значительном объеме избранные поэтические произведения Лоренцо Медичи (1449–1492), итальянского поэта, мыслителя и государственного деятеля эпохи Ренессанса, знаменитая поэма Анджело Полициано (1454–1494) «Стансы на турнир», а также экстравагантные «хвостатые» сонеты и две малые поэмы Луиджи Пульчи (1432–1484), мастера бурлеска. Произведения, вошедшие в книгу, за малым исключением, на русский язык ранее не переводились. Издание снабжено исследованием и комментариями.