— Чур меня, чур, — забубнил дед, — Изыди, бесовская сила!
— Да что вы, дедушка, такой нервный? — мне было обидно и досадно, и прежде всего — на себя. Я так обрадовалась этому дому, так понадеялась на его гостеприимство, что оказалась совершенно не готова к тому, что нас отсюда так бессовестно погонят прочь и даже попробуют травить собаками. Конечно, каждый человек — хозяин в своём доме, и волен пускать или не пускать тех, кого сам пожелает. Однако отказать в приюте девушке и ребенку, заблудившимся в ночном лесу — это было как-то уж совсем не по-людски. — Я прошу так немного: ночлега и чуточку еды. Не волнуйтесь, я вам заплачу.
— Не надо мне твоих поганых денег, и не получишь ты здесь ничего, — старикан с удивительной для его почтенного возраста ловкостью сложил два кукиша и потыкал ими в нашу сторону. — Лучше убирайся сама по добру, по здорову. Не то вот придет Старый Медник, так он тебе задаст! Головы не сносишь! Пса попортила — так будешь отвечать!
— Старый Медник? — я навострила уши. — Он что, здесь живет? Да ведь его-то мы и разыскиваем! А когда он придет?
Если бы я думала своими словами расположить к себе вредного старикашку, то меня бы поджидало глубокое разочарование. Дедок испуганно заморгал, что сболтнул лишнее, позеленел от злости и зашипел:
— Я, я здесь живу! Никакого Медника тут нет, от роду не было и никогда не будет! Понятно? Поди отсюда прочь, упырица!
Ну-ну! Я ему, конечно, сразу взяла, да и поверила. Запомним, и завтра на свежую голову всё разузнаем.
Между тем, убедившись в том, что свирепый пес крепко спит, перебирая лапами и повизгивая во сне, как щенок, Степка сполз с меня на лавку, затем спрыгнул на пол и юркнул мимо старика в дом. Через короткое время он появился, таща в зубах большущий продолговатый пирог. Сунув его мне в руки, кот метнулся обратно. Ну, что ж, хорошей тебе охоты! Вот! Я же говорила! Еще добыча!
Дед сообразил, что творится что-то неладное, только тогда, когда мы с Ваняткой в каждой руке держали по здоровенному теплому пирогу. С мясом!!! М-м-м-м! Вкуснятина…. А Степан, между тем, вновь отправился в рейд по тылам и обозам противника.
— Ах ты, гад длиннохвостый! — возопил нагло обворованный хозяин дома. — Вот я тебя, ворюга! — и замахнулся на кота суковатой палкой.
Степка от неожиданности выронил очередную порцию добычи, присел на задние лапы и дурным голосом заорал:
— Горыныч, на помощь! Убивают!
Через мгновение снаружи раздался мощный толчок, от которого тяжелая дверь заходила ходуном. Затем послышались гулкие удары, будто кто-то лупил по толстым доскам обухом топора. Да уж, умеет наш грач произвести серьёзное впечатление на потенциального противника!
— И-э-э-эх! — взвыл перетрусивший дед. — Да ты и дракона с собой привела, гнусная колдунья! Чтоб ты сгинула! — и с этими словами он, благополучно позабыв про сладко посапывающего пса, сиганул в дом и захлопнул за собой дверь. Послышался лязг запираемых замков и опускаемых засовов, по полу проехало что-то тяжелое: похоже, хозяин решил для надежности подпереть вход сундуком. Затем всё стихло.
Я философски пожала плечами. Вот каким словом, скажите на милость, можно назвать человека, который решает спрятаться от огнедышащего дракона в деревянном доме? К тому же, негостеприимный старик уже имел удовольствие убедиться, что замки и засовы мне не помеха. Но я не собиралась и дальше нарушать его уединение: в сенях было достаточно тепло, во всяком случае, гораздо теплее, чем в дождливую ночь под открытым небом. Добытых Степкой пирогов нам вполне хватило, а в небольшом бочонке нашелся квас. Я впустила взъерошенного, готового к драке грача — тезку одного из героев былин и сказаний Синедолии, успокоила его, потеплее укутала в одеяло Ваньку, заснувшего с недоеденным пирогом в руке, скинула сапоги и блаженно растянулась на лавке. Опечатав на всякий случай заклинаниями обе двери — ту, что вела на улицу, и ту, за которой спрятался дедок, — я закрыла глаза и тут же провалилась в каменный сон, полный недобрых, изматывающих видений.
