Медные колокола - [41]

Васой Замятич оказался не простым кузнецом, а золотым: старшиной всех кузнецов Истопок. В многолюдном селе с обширными ремесленными цехами это было солидное положение, обеспечивающее уважение, почет и материальный достаток то-то я вчера удивлялась размерам подворья «простого» кузнеца, а также и присутствию челяди!; подобное признание заслужить было непросто, и за красивые глаза на такие должности люди не выдвигались.

— Значит, говорите, у вас в Мутных Бродах всё олово куда-то подевалось? — Васой задумчиво потрепал свою и без того клокастую бороду.

— Не только в Бродах. Насколько мне известно, всё то же самое творится и в Сосновке, и в Березани — по всей северной Синедолии, это точно.

— Да, что-то подобное и мне на ум пришло. Мужички-то толком ничего не обсказали, не поняли. Пришлось уж самому додумывать, — кузнечный старшина говорил неторопливо, будто рассуждая вслух.

— Васой Замятич, а зачем оно вообще нужно? Без него что, никак? Или чем-то заменить всё-таки можно? — я вспомнила наш разговор с лешим.

— То-то и оно, госпожа знахарка он упорно величал меня именно так! выходит, что и нельзя. Конечно, у любого мастера есть секреты, у нас, кузнецов, свои, а у колокольщиков свои, и нам они неизвестны. Но только вот что я могу сказать: если не добавить к меди олова ровно столько, сколько необходимо, причем тютелька в тютельку, то колокол не зазвучит. Не будет у него ни голоса, ни силы нежить прогнать. Ваши, бродненские, решили, вишь, использовать чистую медь — и вон что вышло. В Березани попробовали серебро добавлять — тоже не намного лучше получилось…

— Да зачем и кому это понадобилось?!

Кузнец пожал тяжелыми плечами:

— А вот про то нам неведомо.

Он помолчал в раздумье, крутя большими пальцами сцепленных на обширном чреве рук, пожевал губами, почмокал, вроде как пробуя мысли на вкус. Я терпеливо ждала.

— Вот что я думаю, госпожа знахарка: попробуйте-ка вы разыскать Старого Медника.

— Кого-о-о?!!

— Старого Медника. Знающие люди говорят, что это — могучий волшебник, владеющий многими секретами. Он этот, как его…ну, ал-пимик, што ли? Знает и как над рудами колдовать, и как их смешивать, и всё такое. Если кто и разберется в нашей напасти, так это он. Может, и подскажет чего.

— Алхимик?

— Во, точно! Как-как вы его назвали-то?

— И что за знающие люди вам про этого Медника рассказывали? — скептически поинтересовалась я. Знаем мы этих знающих: небось, мужики в трактире соревновались, кто кого переврёт. Ну и перепьет, ясное дело.

— Да про то ещё наш колдун баял, — нехотя буркнул кузнечный старшина, — вот как колокола наши пропали, так и рассказал.

Ага. Понятненько! А колдуна добрые люди не послушали, когда тот предложил снарядить посольство к какому-то там Лысому Меднику. Ещё и сами, поди, послали советчика по короткому и всем известному адресу. Тоже мне, чего удумал! Честный люд к неизвестному чернокнижнику отправлять. Вот сам бы и шел!

Не знаю, где как, но наши синедольские селяне да, пожалуй, и горожане! от вещуний и магов старались держаться подальше, так, чисто на всякий случай. Даже к знахарям старались не обращаться до последней возможности, довольствуясь полуграмотными бабками или, если повезет, простыми травниками. К слову сказать, именно поэтому на нашу долю обычно оставались самые тяжелые, самые запущенные хвори, немочи и моровые поветрия.

Бывало, конечно, и иначе: люди привыкали к поселившемуся неподалёку колдуну, переставали относиться к нему как к постоянному источнику повышенной опасности и принимались обращаться к нему за всякой малостью. Так, жители сел окрест Черного Леса не раздумывали долго, прежде чем позвать меня к заболевшему ребенку или попросить зачаровать охотничью снасть. Но это, скорее, было исключением, подтверждающим, как известно, всякое правило. К тому же, не стоит забывать, сколько лет прожила с людьми бок обок бабушка Полеля, постепенно приучая их к той мысли, что от своей родной Бабы Яги вреда нет, зато проку — куча.

Здешнего мага односельчане, похоже, особо не жаловали, на слово ему не верили. Нынче же начали кусать локти, поскольку он очень не вовремя исчез, а самостоятельно идти искать какого-то мифического Медника страшно и вообще дураков нет. Но и все иные способы справиться с напастью уже перепробованы.

— Говорят, что Старый Медник хоть и суров, но справедлив, — продолжил тем временем свою агитацию Васой. — С плеча не рубит. С ним можно договориться.

Ну-ну. В переводе с селянского на общечеловеческий это означало следующее: у явившегося с визитом будет ровно полторы секунды на изложение просьбы, прежде чем в него залепят хорошим боевым заклинанием. Поэтому просьбу лучше выбирать посмертную.

— Боюсь, Васой Замятич, что мне вашего Старого Медника вряд ли удастся разыскать и с ним договориться, — вкрадчиво сказала я. — Тем более что мне, всё-таки, надо выяснить, отчего вымерло несколько деревень, а не кто там свистнул олово из сарая.

— А разве одно с другим не связано? — искренне удивился кузнец.

М-да… правда в его словах, в общем-то, проглядывала. Может, связано, а может, и нет. Но моя интуиция, собственно, тоже настойчиво намекала, что рыть надо именно в этом направлении. Тем более что никаких других идей у меня всё равно не было.