Медные колокола - [43]

Но ни за что на свете я не согласилась бы отказаться от этой ноши и вновь оказаться в своем привычном уютном мирке, гармоничном и безопасном. Я была готова принести любые жертвы, чтобы сохранить мой милый мирок в неприкосновенности, защитить его от надвигающейся беды; и, к моему изумлению, каждый шаг прочь каким-то образом делал меня, прежде слабую и несмелую, сильнее. Каждой частичкой своего тела я впитывала Большой Мир.

Он был благосклонен ко мне, этот Мир, признавая и уважая мои новые силы и навыки.

Он пока не бил с носка, давал время осмотреться, приспособиться, приладиться к нему, поворачиваясь то одной стороной, то другой, не наваливаясь, не норовя сокрушить.

Пока…

Глава седьмая

«Жизнь иногда выкидывает тако-о-ое! Нужно вовремя остановиться и подобрать».

Царевна Лягушка»

«Границы рая и ада подвижны, но всегда проходят через нас».

Ежи Лец

«Пойдешь собирать аир — ополосни руки отваром ивовой коры: аир и ива тянутся друг к другу.

Собирай аир под утро, пока солнце не взошло. В самую силу он входит на убывающей луне. Траву собирай, когда растение цветет, а коли нужен корень — подожди, пока цветы привянут.

Трава и корень аира вместе с ивовой корой возвращают молодость старикам, излечивают язвы и глазные болезни.

Если бросить корешок аира в воду, то уже через час она станет чистой, пей без опаски. Истолки корень в порошок — получишь лекарство для лечения почек, а также от кровоточивости десен. Выжми из него сок, налей в темную непрозрачную посуду — вылечишь и бельмо, и мутный глаз.

А сваришь подсушенный корешок в меду — и будут у тебя вкусные конфетки, помогающие к тому же и при простуде».

— Тётенька знахарка, а тетенька знахарка, проснись! Ну, проснись же, пожалуйста!

Мутный рассвет нехотя скользнул мне под веки. Накануне я самозабвенно проворочалась до вторых петухов, и теперь чувствовала себя разбитой и не отдохнувшей.

— Доброе утро, тетенька знахарка!

Ну, и чего же в этом утре такого доброго? И, кстати, кому это я тут в «тетеньки» сгодилась?! Я резко села на лавке, потрясла чугунно гудящей головой, затем сильно потерла лицо ладонями и только тогда смогла открыть глаза и оглядеться.

Серое невзрачное утро полностью соответствовало поговорке «прокукарекали, а там хоть не рассветай». Ванькина лавка была пуста, постель свёрнута, а с самого ее краю, бочком примостилась вчерашняя востроносая Гапка. Ага, вот и «племянница»!

— Доброе, доброе, — пробурчала я, стараясь звучать подружелюбнее. По-моему, не получилось. Гапка настороженно разглядывала меня, готовая в любой миг сорваться с места и выскочить из светелки. Мне стало стыдно. Я выдавила из себя подобие улыбки и попыталась завязать разговор:

— А что, все уже поднялись?

— Поднялись, тетенька знахарка, — охотно закивала девчушка. — Только тетенька Ведана не велела тебя будить.

— А что ж тогда разбудила? — я ухмыльнулась, потягиваясь.

— Но так уже велела, — она осторожно хихикнула. — Это ж прежде не велела! А потом и говорит: «Пойди, мол, Гапка, и разбуди знахарочку. Пусть, мол, изволит к завтраку спуститься».

О как! «Изволит»! Ничего себе.

Подобные церемонии мне были непривычны. Не могу сказать, что в деревнях окрест Черного Леса ко мне относились неуважительно — для сведения счетов с надоевшей жизнью можно легко подыскать более быстрый и безболезненный способ, нежели поссориться с ведьмой, пусть даже и «своей». Но и разводить особый политес никому в голову не приходило. Всё было запросто: «Веславушка, не откажи глянуть Леську, второй день, паршивец, что-то не встает с лавки после того, как его суседский бычок боднул, ленится должно быть!», «Слав, коза стала плохо доиться, может, травок каких дашь?», «Славочка, Мурку собаки порвали, вылечи!», «Славка, пошепчи на снасти, а я тебе рыбки с улова принесу». Здесь же, всего в трех дневных переходах от дома, я вдруг сразу стала «госпожой знахаркой», почётной гостьей. Да ещё и в «тётеньки» угодила!

Пока я натягивала штаны и сапоги, Гапка молча таращилась на меня круглыми сорочьими глазами. Подхватив дорожную сумку, я уже направилась к двери, когда птичья лапка несмело, но цепко ухватила меня за рукав.

— Тётенька знахарка, а ты можешь для меня зелье сварить?

Я изумленно обернулась.

— Какое такое зелье?

— Настоящее. Волшебное.

Я прищурилась:

— Поясни.

Девчушка немного помялась, изучая грязный узор на моих сапогах и деревянные разводы на дощатом полу, затем собралась с духом и выпалила:

— Ну, такое, приворотное!

Я где стояла, там и села. Хорошо, не мимо лавки. На вид Гапке было лет девять-десять, никак не больше.

— Тринадцать, — еле слышно прошелестела она в ответ на мой вопрос.

Понятненько. Заиграли, значит, в худеньком теле соки, забродили вешние силы, растревожил их, растормошил капельник {6} -обманщик.

Я с сожалением покачала головой. Приготовить приворотное зелье невелика наука — любой парень примчится со всех ног, не разбирая дороги. Да только нет ничего хорошего в такой, с позволения сказать, «любви». Всю дрянь, в человеке до того прячущуюся, это колдовство откопает, поднимет из самых глубин его естества, выплеснет наружу: ты меня хотела? Так вот, любуйся, бери! Видели, дескать, глазки, что покупали, теперь ешьте, пока не повылазите! Сколько девок, выпросив у колдуна заветного зелья, потом приходило опять, в ноги кидалось: забери, отсуши, не люб он мне такой! А может, не прикоснись к парню или к девке, мужики — они ведь тоже горазды на наговорные травки уповать приворотная волшба, и прожил бы он или она! до самой смерти, так и не узнав самых темных сторон своей души.