Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты - [8]

Однако это было лишь одно из ущемлений, жертвами которых стали Пацци: в их семействе насчитывалось девять мужчин, кому возраст и личные достоинства позволяли занимать должность магистратов, однако все они не были допущены в Синьорию, за исключением Якопо, того из сыновей Андреа, который никогда не был женат и занимал должность гонфалоньера в 1469 году, то есть еще во времена Пьеро Подагрика, и Джованни, зятя Лоренцо и Джулиано, единожды, в 1472 году, заседавшего среди приоров. Подобное злоупотребление властью настолько оскорбило Франческо деи Пацци, младшего брата Джованни, что он добровольно покинул пределы отечества и уехал в Рим, приняв на себя руководство одним из главных отделений своего банка. Там он сделался банкиром папы Сикста IV и Джироламо Риарио, его сына, в те времена двух самых ярых во всей Италии врагов Медичи. Сойдясь вместе, три эти ненависти породили заговор, похожий на тот, жертвой какого двумя годами ранее, то есть в 1476 году, стал Галеаццо Сфорца, убитый в кафедральном соборе Милана.

Решившись разрубить запутанный узел ударом клинка, Франческо деи Пацци и Джироламо Риарио стали подыскивать себе сообщников. Одним из первых к ним примкнул Франческо Сальвиати, архиепископ Пизанский, которому Медичи, недружественно относившиеся к его семье, не дали вступить во владение его епархией. Затем к заговору присоединились: Карло да Монтоне, сын знаменитого кондотьера Браччо, — незадолго перед тем Медичи помешали ему захватить Сиену; Джованни Баттиста да Монтесекко, начальник сбиров на службе у папы; старый Якопо деи Пацци, бывший прежде гонфалоньером; еще двое Сальвиати — кузен и брат архиепископа; Наполеоне Франчези и Бернардо Бандини, друзья молодых Пацци, делившие с ними их удовольствия; и, наконец, Стефано Баньони, священник и учитель латинского языка, дававший уроки побочной дочери Якопо деи Пацци, и Антонио Маффеи, священник из Вольтерры и апостолический скриптор. Только один из Пацци, Ренато, племянник Якопо и сын Пьеро, наотрез отказался примкнуть к заговору и удалился в свою загородную усадьбу, чтобы его нельзя было обвинить в соучастии в нем.

Итак, все было согласовано, и для успеха заговора оставалось решить лишь одну задачу: устроить так, чтобы Лоренцо и Джулиано оказались вместе в каком-нибудь оживленном месте, но в отдалении от своих друзей. Папа, как ему казалось, придумал подходящий повод для этого: он возвел в кардинальское достоинство племянника графа Джироламо, Раффаэле Риарио, которому едва сравнялось восемнадцать лет и который в то время заканчивал обучение в Пизе.

И действительно, по такому случаю во Флоренции должны были состояться необычайно пышные празднества, ибо, хотя в душе Медичи были заклятыми врагами папы, они всячески выставляли напоказ видимость доброй и искренней дружбы между Флорентийской республикой и Святым престолом. Якопо деи Пацци пригласил юного кардинала отужинать у него во Флоренции и составил список гостей, в котором значились также оба Медичи — Лоренцо и Джулиано. В конце ужина на них должны были напасть убийцы. Но Лоренцо явился один. Джулиано не смог прийти из-за любовного свидания и попросил брата извиниться за него. Таким образом, исполнение задуманного пришлось перенести на другой день. И день этот, как показалось заговорщикам, скоро настал: не желая уступать Якопо в гостеприимстве, Лоренцо пригласил кардинала к себе во Фьезоле, а с ним — и всех тех, кто присутствовал на ужине у Якопо. Но и на этот раз Джулиано не оказалось за столом: у него разболелась нога. И снова заговорщики вынуждены были отложить исполнение своего замысла.

Наконец, как сообщает Макиавелли, для убийства был избран день 26 апреля 1478 года. Утром этого воскресного дня кардинал Риарио должен был присутствовать на мессе в кафедральном соборе, и поскольку он предупредил о своем намерении Лоренцо и Джулиано, то можно было рассчитывать, что оба брата тоже явятся туда. Всех заговорщиков оповестили о новом плане и каждому отвели роль, которую ему предстояло сыграть в этой кровавой трагедии.

Франческо Пацци и Бернардо Бандини яростнее других ненавидели род Медичи, и поскольку они к тому же были самыми сильными и ловкими из заговорщиков, то пожелали взять на себя Джулиано: поговаривали, будто он, робкий сердцем и слабый телом, всегда носил под одеждой кирасу, что делало попытку убить его более трудной и более опасной. Ну а поскольку начальник папских сбиров Джованни Баттиста да Монтесекко прежде изъявлял готовность исполнить данное ему поручение убить Лоренцо, присутствуя на тех двух пиршествах, когда того спасло отсутствие брата, никто не сомневался, что он и на сей раз выкажет волю к действию. Но, когда ему стало известно, что убийство должно произойти в церкви, он, ко всеобщему удивлению, отказался, заявив, что готов убивать, но не кощунствовать и ни за что на свете не согласится совершить святотатство, если заранее ему не покажут папское бреве об отпущении грехов. К несчастью, заговорщикам не пришло в голову заручиться столь важным документом, и, несмотря на все их настояния, уговорить Монтесекко так и не удалось. Тогда убить Лоренцо поручили Антонио да Вольтерра и Стефано Баньони, которые, как простодушно выразился Антонио Галли,