Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты - [64]

С этой целью он приказал установить на северном берегу Твида батарею громадных пушек, чтобы пробить в крепостной стене брешь, через которую можно было бы пойти на штурм. Поскольку надеяться приходилось лишь на артиллерию, он командовал ею лично, сознавая, что именно на ней зиждется успех предприятия; и вот однажды, когда он находился рядом с пушками, чтобы лучше судить о действенности орудийного огня, одна из них разорвалась и одним из ее осколков убило Якова II, а другим опасно ранило графа Ангуса.

Якову II было тогда всего лишь двадцать восемь лет, и за все годы своего двадцатичетырехлетнего царствования он мог поставить себе в упрек только одно убийство — большая редкость в те времена! — а именно, убийство сэра Арчибалда Дугласа.

Лорды, упавшие духом из-за смерти короля и ранения графа Ангуса, которому, естественно, надлежало принять на себя командование армией, приготовились было снять осаду, как вдруг на их военный совет явилась королева Маргарет, ведя за руку своего восьмилетнего сына, наследника короны, и, поскольку было нетрудно догадаться, какое решение они приняли, обратилась к ним со следующими словами:

— Благородные лорды! Позор не доводить до конца начинание, которое обошлось вам уже так дорого! Но знайте: если вы отступите, мы, я и мой сын, продолжим осаду вместе с теми нашими солдатами, как бы малочисленны они ни были, кто пожелает сохранить преданность нам!

При этих словах лорды устыдились, что их превзошли в храбрости женщина и ребенок, и, испуская громкие крики, с воодушевлением провозгласили Якова III королем Шотландии.

Три месяца спустя, терзаемый голодом и не получая никакого подкрепления, гарнизон Роксбурга был вынужден сдаться. Шотландцы, опасаясь, что крепость у них однажды отнимут и тогда она вновь сделается оружием в руках врага, снесли ее до основания и, не оставив камня на камне там, где она стояла, триумфально вернулись домой.

III

В годы малолетства юного короля, когда регентом был сначала славный архиепископ Сент-Эндрюсский, дававший столь разумные советы, а затем Гилберт Кеннеди, его брат, унаследовавший от него эту должность, все шло довольно неплохо. Но едва Яков III вступил на трон и начал править самостоятельно, стали проявляться все изъяны его характера: боязливость, что было страшным пороком во времена, когда все решала война, и скупость, что было ужасным грехом в эпоху, когда нередко приходилось подкупать своих друзей и даже своих врагов; впрочем, он страстно любил изящные искусства, что могло бы стать удачной склонностью и придать определенный блеск его царствованию, если бы он был способен отвести художникам то место между знатью и народом, какое им подобало. Но, в противоположность другим королям, своим предшественникам, выбиравшим себе фаворитов среди дворянства и духовенства, его прельщали лишь те, кого спесивые бароны называли каменщиками и деревенскими скрипачами, и друзьями и советниками у него были архитектор Кокрейн, музыкант Роджерс, кузнец Леонард, портной Хоммил и фехтмейстер Торфичен.

Яков III имел двух братьев, юношей с поистине царственными сердцами и врожденной обходительностью, выдававшей благородство происхождения, которое так трудно было распознать в короле; одного из них звали герцог Олбани, другого — граф Мар. Герцог Олбани, по словам одного старинного шотландского хрониста, был высок, хорошо сложен и благообразен; при всем том у него были крупные глаза, широкие скулы, красный нос, длинные уши, и, когда ему было угодно разговаривать с тем, кто был ему неприятен, он умел придавать своему лицу грозное и мрачное выражение. Граф Мар, по словам Вальтера Скотта, обладал менее суровым нравом и вызывал любовь у всех, кто соприкасался с ним, благодаря мягкости и учтивости своих манер. К тому же оба они были искусны в верховой езде, охоте и стрельбе, то есть обладали навыками, которые, в силу то ли робости, то ли неприязни, совершенно не развивал в себе король, что вызывало великое удивление у знати, воспринимавшей их как необходимые составляющие воспитания всякого человека благородного происхождения. И в самом деле, позднее мы увидим, как Яков III погиб из-за того, что не был умелым наездником.

Как легко понять, оба молодых принца ненавидели королевских фаворитов, которые, добиваясь всей полноты власти, отдалили их от брата. Фавориты, со своей стороны, не таясь платили им тем же и никогда не упускали случая очернить их в глазах короля. В конце концов, видя, что он подготовлен все выслушивать и всему верить, они поведали ему, что граф Мар справлялся у колдуний, когда и каким образом умрет король, и колдуньи ответили, что случится это еще до конца года и умрет он от рук ближайших своих родственников.

Напуганный этим предсказанием, король, в свой черед, призвал к себе звездочета, пользовавшегося великой славой во всем Хайленде. Подкупленный Кокрейном, звездочет не пожелал дать никакого ответа королю, за исключением того, что по движению звезд он видит, как в Шотландии со дня на день лев будет пожран львятами. Этот ответ, в сочетании с наветами Кокрейна, привел к тому, что в голове у короля не осталось более никаких сомнений, и он приказал немедленно арестовать своих братьев. Герцога Олбани заключили в Эдинбургский замок, тогда как участь графа Мара, который в свете пророчеств колдуний представлялся более виновным, была решена немедля. Несчастного молодого человека поместили в ванну и пустили ему кровь из рук и ног.