Мечты сбываются - [26]

Как будто всегда так было, — заметил Джон, запрокинув голову и глядя на огромную переднюю стену, и похвалил: — Очень славно.

Он не был оживлен. Его голос звучал так же спокойно, как всегда. Но Нина, уже успевшая внимательно рассмотреть его лицо, прочла на нем подавляемое волнение. Это волнение передалось и ей, и она помахала ему:

Идемте. — Она повела его из одной комнаты в другую, останавливаясь в середине каждой, чтобы проникнуться духом этого места. Там, где шло активное строительство, им приходилось следить, куда они ступают, и Джон в основном шел впереди или вел ее за руку, присматривая, чтобы она не споткнулась.

Опираясь на руку Джона, Нина осознала, что ей приятно его прикосновение. Учитывая июньскую жару, она носила сарафаны. Как правило, это были яркие желтые платья, схваченные на талии широким кожаным ремнем так, чтобы чуть-чуть прикрыть колени. Рядом с Джоном, на котором были джинсы и рубашка с горизонтальными полосами, она выглядела девочкой.

В целях безопасности она не отставала от него: со всех сторон летели стружки и строительный мусор. Когда они выбрались на открытый воздух, Нина готова была отпустить его, но он не отходил! Держась друг за друга, они дошли до утиного пруда, где стояло первое здание.

Какое великолепное место! — произнес он. — Не понимаю, почему Джессика решила его бросить?

Ей пришлось. Она не в состоянии содержать такой дом, а мы не смогли найти ни одного покупателя, который мог бы позволить себе все это. И вот, чтобы не видеть, как разрушают дом те, кому нет никакого дела до великолепия Кросслин-Райз, она решила основать консорциум и сама вести переговоры с клиентами!

Разве им звонит не Картер, а она?

Нина обратила внимание на зловредную усмешку, мелькнувшую на его губах.

Всем заправляет Джессика! Картер вкладывает свои средства и проводит встречи, но решение всегда остается за ней.

Она снова посмотрела на дорожку.

Но они кажутся счастливой парой!

А они и есть счастливая пара.

Мне кажется, она беременна.

Нина уставилась на него. Джон казался вполне серьезным.

Откуда вы знаете?

У нее такой вид.

Вы имеете в виду сияющий? О господи, Джон, что за чушь!

Вовсе не чушь.

Когда женщина беременна, она чувствует себя больной. Потом она становится толстой и неуклюжей! И никакого сияния от нее не исходит!

С каким знанием дела вы об этом говорите, — заметил Джон, пнув упавший прут. — Вы же никогда не были беременны и не знаете этого чувства!

Нина засмеялась.

Можно подумать, что вы его знаете! Извините меня, Джон, но...

Я помню время, когда была беременна моя жена, — спокойно ответил он. Остановившись, он посмотрел куда-то вдаль и, казалось, перенесся на несколько лет назад. — Она не была по-настоящему счастлива от этого, а я был. Мне казалось чудом, что внутри ее зреет новая маленькая жизнь. Задолго до того, как ребенок начал шевелиться, я стал замечать, как меняется ее тело. Сначала грудь, потом талия, словом, все как у всех. Может быть, оттого, что процесс происходил в ней, ей трудно было оценить это. Я же с некоторого расстояния видел все прекрасно. Потом, когда я почувствовал, как ребенок шевелится в ее животе, все сфокусировалось на том факте, что там зреет мой ребенок. — Он сделал глубокий вдох и, удивившись, похоже, собственным словам, мельком посмотрел на Нину. — Простите. Я зашел слишком далеко. Это было невероятное ощущение.

Стоя рядом с ним, Нина чувствовала, как ее руки покрываются гусиной кожей.

Вы так рассказываете об этом, что меня в дрожь бросает.

Нина могла поклясться, что несколько мгновений назад уловила в глазах Джона какое-то необычное сияние, которое не могли замаскировать никакие очки.

Сейчас же взгляд Джона вновь стал вполне земным, обращенным на ее гусиную кожу.

Вам холодно?

Нет.

Но его руки уже массировали ее запястья, подбираясь все выше к плечам. Там он смущенно остановился и начал мягко разминать ее кожу, приговаривая при этом:

Плохо, что вы не хотите иметь детей! Из вас получилась бы хорошая мать!

Под воздействием его рук кожа Нины потеплела, и ей стало жарко.

Люди, напоминающие мне о детях, мне неприятны! — сухо проговорила она.

Я имел в виду беременность. Вы были бы прекрасной беременной женщиной!

Сердце Нины куда-то ухнуло.

Вы хотите сказать, округлой? — отшутилась она.

Нет. — Его глаза скользнули к вздымающейся при каждом вздохе груди. — Вы и теперь не худышка, но беременность вас украсила бы не полнотой, а чем-то иным!

Его глаза скользнули по ее животу, лаская его через тонкий шелк сарафана. В этом взгляде было что-то соблазнительное. Нина замерла, способная только дышать. Подняв глаза, Джон произнес:

Я все время думаю о вас, Нина! Не хочу, но думаю!

Нина замотала головой, но он шикнул на нее, как на ребенка, и она замерла.

Тихим низким голосом он медленно говорил:

Я все время вспоминаю тот поцелуй! Ах, как это было хорошо! Единственная проблема состоит в том, что он не затронул в нас ничего, кроме наших ртов!

Я знаю, — прошептала Нина.

Нежно поглаживая ее плечи, он большими пальцами чувственно скользил вверх и вниз под лямками ее сарафана.

Я все думаю, как было бы здорово коснуться и других мест вашего тела. Лежа в своей кровати вечерами, я мечтаю об этом, и мне от этого тяжело.