Мечтатели - [2]

Шрифт
Интервал

Это мать воспитала в наших характерах любовь к труду и презрение к богатству. Мне всегда было чуждо желание иметь личную собственность — не хотел я ни земли, ни сада, ни дома… Жадные люди мне были непонятны. В душе я их всегда глубоко презирал…

Мы жили небогато, в полунужде, но нас всегда выручали стойкость и бесстрашие против любых житейских невзгод. С малых лет в нас воспитывались самостоятельность, независимость и насмешливое отношение к неудачам. Юмор был прекрасной защитой в жизни.

Уходя на работу, отец оставлял матери на расходы один рубль. На всю семью. На девять человек. На завтрак, обед и ужин, на молоко, дрова и керосин.

Запомнился один осенний вечер. На улице сечёт холодный дождь вперемешку с мокрым снегом. На кухне затопили печку. Мать сидит у печки на маленькой скамеечке и задумчиво глядит в золотое озеро доброго огня. Железным совком она насыпает в раструб, сделанный отцом из жести, сухую подсолнечную шелуху. Высохшая шелуха сразу схватывается жадным пламенем и горит с утробным гуденьем. Всё лето и осень, до самого снега, мы прогуляли босиком, и так хорошо теперь сидеть в этот ненастный предзимний вечер дома, у раскаленной плиты, и слушать, как в трубе отчаянно воет ветер и отвязанная ставня со звоном хлопает о тёмную раму окна. Там, за окном, — дождь, ветер, мрак, а здесь, на кухне, так хорошо и уютно у ног матери наслаждаться теплом. Я знаю, мать думает о моей дальнейшей судьбе.

Входит отец. Он смугл, широкоплеч, приземист. Целый день с утра до ночи стучит он молотком по оправке. На ладонях у него чёрствые бугры мозолей.

Он держит в ладонях квадрат новой спиртовой подошвы. Она вкусно пахнет свежей кожей, на её гладкой золотистой поверхности от печки отражаются отблески пламени. Отец выгибает подошву, влюблённо поглаживает её ладонью, оглядывая нас счастливыми глазами.

— Кому-то на сапоги будут добрые подмётки!

— А Костя в этом году всё же пойдет в школу, — твёрдо заявляет мать.

Но отец, увлечённый покупкой, не слышит её, не обращает на неё внимания.

Тогда мать молча берет из рук отца подошву, открывает докрасна раскалённую дверку печи и, не задумываясь, бросает её в огонь. Я едва успел выхватить её оттуда. А мать, закрыв печку, негромко говорит отцу:

— Не входи душою в вещи… это недостойно…

Глубокий и удивительный смысл этих слов я постиг, уже став взрослым.

Вот в какой атмосфере отношения к вещам и к собственности вообще прошло моё детство. И этим мы всецело были обязаны матери, малограмотной работнице, но человеку с доброй и мудрой поэтической душой.

Мы жили на окраине города, за монастырём, недалеко от скотобойни. Ходить на нашу улицу горожане опасались. И не зря.

На заросшем бурьяном пустыре возле бани стояло «заведение». Оттуда по вечерам слышались звуки гармошки и пьяные выкрики, а по утрам выходили погреться на солнышке полураздетые грудастые женщины. Их усталые, опухшие от сна и пьянства глаза жмурились на свету, они лениво потягивались, курили, переругивались.

Вот в этом здании, под одной крышей с «заведением», и открылась частная школа Елены Александровны Белозеровой. Принимались в неё ребята всех возрастов: переростки и второгодники, неуспевающие и исключённые из других школ. Занятия проводились круглый год — зимой и летом.

Воспитанница Петербургского института благородных девиц, дочь адмирала, Елена Александровна Белозерова неожиданно для всех вышла замуж за высланного из столицы студента Арсентия Кибальчича и уехала с ним на Кавказ.

Много мытарств пришлось перенести Елене Александровне, пока она открыла в нашем городке частную школу.

В школе мы проводили целый день, с утра до вечера, с двухчасовым перерывом на обед. Там же готовили уроки. Сами рубили дрова и топили печи, таскали из колодца воду, делали столы и парты. Занятия отвлекали ребят от улицы, и рабочий люд охотно отдавал детей в эту, на первый взгляд странную и необычную, а на самом деле замечательную трудовую школу.

Все четыре класса занимались в одной большой многооконной комнате. Преподавала у нас сама Белозерова, ещё довольно молодая женщина, ходившая в старинном, в талию, платье, в безукоризненно отглаженных кружевных воротничках. Мы уважали её. Перед самой революцией Елену Александровну сослали в Сибирь, но потом она вернулась в наш городок.

Арсентий Петрович Кибальчич, человек, влюблённый в жизнь, загорелый богатырь, отлично знавший механику, преподавал нам математику и труд. А их семнадцатилетняя дочь, Раиса Арсентьевна, девушка с синими-рассиними глазами и длинными косами, учила нас пению и рисованию.

Была у них ещё одна дочь, Любаша. За светлые неземные глаза и тонкое одухотворённое лицо мы прозвали её Свечкой. Она была младше Раисы Арсентьевны и училась с нами в одном классе. Но о ней я расскажу позже.

РЕВОЛЮЦИЯ

Знакомыми голосами пели гудки маслобойных и литейных заводов. На железной дороге уже проглядывали из-под снега пригретые солнцем концы шпал с сухой прошлогодней пылью. Эти замазанные мазутом шпалы заменяли нам подснежники. Сколько воспоминаний связано у меня с железнодорожной насыпью! По вечерам мы прогуливались вдоль рельсов по узкой протоптанной тропиночке. Ранней весной насыпь первая освобождалась от снега, на ней начинала зеленеть травка. Здесь назначались встречи, и первые наши чувства и признания были связаны с зелёными огоньками семафоров и трепетным, напоминающим удары взволнованного сердца стуком колес удаляющихся поездов. Вот почему паровозные гудки и пролетающие мимо пыльные составы дальних поездов до сих пор заставляют сильнее биться моё сердце.


Еще от автора Иван Спиридонович Рахилло
Первые грозы

Повесть Ивана Спиридоновича Рахилло «Первые грозы» (1933)


Московские встречи

Сборник воспоминаний Ивана Спиридоновича Рахилло «Московские встречи» (1961). Книга посвящена известным людям России двадцатого века — от Маяковского до Чкалова.


Тамада

Сборник юмористических рассказов Ивана Рахилло.


Лётчики

Роман Ивана Спиридоновича Рахилло «Лётчики» (1936).


Рекомендуем почитать
Светлое пятнышко

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Иван-чай. Год первого спутника

В предлагаемых романах краснодарского писателя Анатолия Знаменского развернута широкая картина жизни и труда наших нефтяников на Крайнем Севере в период Великой Отечественной войны и в послевоенный период.



Из рода Караевых

В сборник известного советского писателя Л. С. Ленча (Попова) вошли повести «Черные погоны», «Из рода Караевых», рассказы и очерки разных лет. Повести очень близки по замыслу, манере письма. В них рассказывается о гражданской войне, трудных судьбах людей, попавших в сложный водоворот событий. Рассказы писателя в основном представлены циклами «Последний патрон», «Фронтовые сказки», «Эхо войны».Книга рассчитана на массового читателя.


Поэма

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Среди хищников

По антверпенскому зоопарку шли три юные красавицы, оформленные по высшим голливудским канонам. И странная тревога, словно рябь, предваряющая бурю, прокатилась по зоопарку…